Будет ли толк от Госпрограмм?

Спрессованные в первое полугодие масштабные политические события по максимуму «встряхнули» сознание казахстанского общества, разделив временную шкалу на «до» и «после» трагического января. И это «после», усиливаемое знаковыми инициативами Президента страны, включая недавнее внесение изменений в основной закон, формирует совершенно новую повестку надежд и ожиданий населения на позитивные преобразования. Под силу ли госорганам их оправдать и даже совершить прорыв в казахстанской экономике?

Вопрос не только риторический. Особенно, если учесть, что социально-экономический блок, испытывая воздействие внешних факторов (нарушение схем поставок на фоне санкций, колебание конъюнктуры цен), находится еще и под грузом задач и проблем, связанных с государственными программами, реализуемыми в сфере индустриально-инновационного развития, модернизации аграрного сектора, открытия новых производств и др. жизненно важных для казахстанцев направлений.

В целом, судя по звучавшим ранее докладам МНЭ в правительстве, по основным показателям программ и проектов дела идут совсем неплохо.

«С 2015 по 2021 год МСП демонстрирует положительные результаты, его доля в ВВП выросла на 7,9% и достигла 34,7%. Выпуск продукции МСП увеличился почти в 2 раза и достиг 29,7 трлн тенге в номинальном выражении. Общее количество действующих МСП выросло на 15,2% и достигло 1,4 млн субъектов. Общая численность занятых в МСП выросла на 10,6% и достигла 3,5 млн человек», — сказал вице-министр Т.Жаксылыков.

В рамках Нацпроекта по развитию предпринимательства предоставляются финансовые и нефинансовые меры поддержки МСП. В 2021 году в сравнении с 2020 годом, общий кредитный портфель, охваченный мерами господдержки, увеличился на 57% и составил 3,4 трлн тенге.

Однако, не первый год Счетный комитет озвучивает другое мнение, заметно контрастирующие с информацией указанного и других министерств.

«Все еще сохраняются проблемы частых корректировок программ или постановка их на утрату без оценки достижения поставленных задач. За последние десять лет три программы в сфере жилищного строительства были досрочно поставлены на утрату. А в действующую с 2020 года программу «Нурлы жер» уже внесено 4 корректировки – говорилось в докладе главы Счетного комитета Натальи Годуновой при обсуждении отчета правительства об исполнении госбюджета на 2020 год в Мажилисе, — такие частые изменения свидетельствуют об отсутствии последовательности в развитии данной сферы».

И действительно, исполнители программ системно «грешат» нарушением принципа последовательности, т.е. следования раз и навсегда определенным целям и задачам, призванным изменить социально-экономическую действительность в лучшую сторону. Вместо этого, мероприятия программ сами регулярно меняются, переходя из одного программного документа в другой, порой так и не доходя до практической реализации.

К примеру, программой развития моногородов (2012г.) уже в 2022г. планировалось решить их основные социальные и экономические задачи. Мероприятия перешли в программу развития регионов до 2025 г. и программу «Нурлы жол».

Ряд министерств-исполнителей по разным причинам продлили сроки реализации программ – «Дорожная карта бизнеса», «Экономика простых вещей» – до 2025 г.

«Поймали» тишину «раскрученные» поначалу программы «Пять институциональных реформ» и «План нации 100 шагов». Последняя была заявлена в качестве «ответа на глобальные внутренние вызовы и плана нации по вхождению в тридцатку развитых государств в новых исторических условиях». Официальную информацию о результатах реализации этих амбициозных задач, да и, в целом, о судьбе программ, найти не просто.

Не является барьером для этих издержек и нормативная база, отличающаяся достаточной лояльностью к процедурам отмены или продления сроков программных обязательств (в частности, «Методика разработки, мониторинга, реализации, оценки и контроля Национального плана развития РК, Плана территориального развития страны, концепций, планов развития государственных органов, планов развития области, города республиканского значения, столицы», утверждена приказом МНЭ от 25 октября 2021 года №93). Выглядит это несложно — достаточно подготовить отчетную аналитическую записку, где изложить «выводы и предложения, в том числе предложения по корректировке документа, объемам и источникам финансирования, об изменении действующего законодательства» (п.7 Методики).

И здесь, считают специалисты, как ни крути, но нормативно закрепленная возможность досрочного прекращения или продления программных мероприятий снижает ответственность разработчика и исполнителей госпрограммы за конечный результат. С другой стороны — консервирует проблемы в конкретной социально-экономической сфере, ради решения которых, собственно, и разрабатывалась эта программа.

Корень этого вопроса лежит и в неэффективном планировании при разработке госпрограмм, являющейся «ахиллесовой пятой» многих ведомств.

«Республиканский бюджет на 2021 год корректировался 9 раз, порядка 19% расходов подверглись пересмотру. Но даже при этом, неосвоенными остались 68,8 млрд тенге. В прошлом году вместо госпрограмм Правительство разработало 10 национальных проектов, начата их реализация. Но ситуация с планированием не улучшилась. Откровенно говоря, госпрограммы и нацпроекты, как их не назови, не стали документами стратегического планирования», – подчеркнул депутат А.Жамалов на заслушивании правительства в Мажилисе.

Во многом, по этим причинам в орбите критики засветилась и программа продуктивной занятости и массового предпринимательства «Енбек», в основном, за неоправданно большие, по оценкам специалистов, расходы на обеспечение занятости населения (расходы в 2020 г. были увеличены с 30 млрд до 80 млрд тенге).

При этом, как говорят экономисты, безработица в требуемом объеме до сих пор не побеждена, в чем можно убедиться, съездив в регионы.

Нельзя назвать экономичной и программу «Экономики простых вещей» (ЭПВ). «Изначально для решения задач по стимулированию развития малого и среднего бизнеса (МСБ), производства товаров и услуг было выделено Т600 млрд. В последующем, без оценки результатов правительство приняло решение и фактически навязало Нацбанку продлить действие программы ЭПВ до 2022 года с финансированием в объеме Т1 трлн», — говорилось в депутатском запросе на имя премьер-министра.

По мнению мажилисменов, до сих пор эффективность программы ЭПВ неизвестна: «Если цены на товары народного потребления неумолимо растут, значит, эффекта нет».

В связи с чем пора спросить национальную палату предпринимателей (НПП) «Атамекен» за результаты этой программы, стоившей Т1 трлн, считают депутаты.

Следует отметить, что эти (и не только) проблемные аспекты не раз обсуждались и публиковались в СМИ экспертным сообществом, депутатами и заинтересованными госорганами, что, однако, не мешало отдельным ведомствам двигаться по привычной траектории частой трансформации программ, либо банального их затягивания.

По этим причинам, по мнению руководства Счетного комитета, ни одна программа не доведена до конца (источник: //arbat.media).

Как правило, комментаторы в качестве причины подобных сбоев называют пресловутую низкую степень ответственности чиновников за исполнение своих обязательств.

«Процесс пошел» в нужном направлении только после поручений Президента. С 2020 года вступили в силу законодательные поправки, согласно которым за неэффективное планирование и использование бюджетных средств к руководителям госорганов будут применяться штрафные санкции.

В целях повышения эффективности государственного планирования запущена разработка проектов, которые позволят вести автоматизированный мониторинг основных показателей страны, построение прогнозных и аналитических моделей (с использованием ИАС «Smart Data Ukimet», «Единое хранилище данных», «Big Data». Источник — inform.kz).

Уже с этого года руководители центральных исполнительных органов обязаны выезжать в регионы и лично держать ответ перед населением за результаты своей работы.

И здесь, опять-таки, возникает вопрос – по каким параметрам будет оцениваться эффективность программ в категориях: затраченные финансы — полученный результат (по информации СК только за 2021 год было выявлено 413 млрд тенге неэффективного использования государственных ресурсов).

«Каждый потраченный тенге должен давать социально-экономическую отдачу как на уровне отрасли, так и в масштабах страны. Для этого должна быть четкая система оценки. Однако Правительство уже более двух лет не может нормально организовать эту работу. До сих пор не сформирована соответствующая методология» — указано Главой государства еще в начале этого года на совещании правительства (Источник — //24.kz/ru/news/).

Здесь уместно упомянуть, что министерства часто ориентируются на собственные и малопонятные для граждан количественные индикаторы, в т.ч. ориентированные на некие международные рейтинги и критерии.

Не каждому казахстанцу, например, под силу осмыслить — как повлияет на благополучие его семьи достижение индикатора: «повышение места в Индексе экономической сложности (Гарвард) с 78 до 55 (уровня с -0,31 балла до 0,14 балла) — ГПИИР (2020-2025гг)».

Алгоритм дальнейших действий здесь очевиден – надо решительно отказаться от существующей системы критериев и сформулировать понятные методики, которые бы позволили оценивать не просто абстрактные цифры, но и такие понятия как — куда и насколько эффективно потрачены выделенные под реализацию экономических проектов средства.

Исходя из той логики, что Новый Казахстан не построить с использованием старых инструментов, не помешало бы провести независимый мониторинг и ревизию результатов прежних программных документов, стратегий, проектов. При этом дать объективную и честную оценку степени их полезности, прекратить действие балластных, дублирующих друг друга, заведомо бесперспективных мероприятий, идущих в «тупик», и что нуждается в дальнейшей реализации в формате Нацпроектов?

Само собой, результаты этой работы должны быть освещены в СМИ, что, в отличие от нынешней практики, когда судьба программ решается в тиши кабинетов, позволит обеспечить давно ожидаемую общественностью прозрачность государственных решений.

Актуален как никогда вопрос налаживания профильными государственными и местными исполнительными органами ежедневной и открытой двусторонней коммуникации с бизнес – аудиторией, при этом формат общения должен быть доступным в части разъяснения и ответов.

В этом же ключе, как того требуют и время, и новые задачи, политика государственного управления должна помочь малому и среднему предпринимательству не только устранить (обойти) препятствия, связанные с ломкой прежних маршрутов поставок, а также облегчить доступ к источникам капитала и современных технологий, но и гибко и быстро реагировать на открывающиеся бизнес-возможности.

К примеру, предложенная Главой государства на полях ряда международных саммитов (ПМЭФ, БРИКС) модель реализации торговой политики, с акцентом на охват рынков Азии, Ближнего Востока, а также отводимая Казахстану роль «буферного рынка», уже сегодня диктует необходимость реализации мер по созданию сервис-инфраструктур в виде лизинговых компаний, технопарков, бизнес-центров, бизнес-инкубаторов и других институтов, которые повысят привлекательность казахстанского рынка.

При этом, базовыми ценностями остаются качество и своевременность государственных решений. В ином случае, и среди предпринимателей, и среди населения, не чувствующего улучшения, будет усиливаться недоверие к госорганам, которые по умолчанию должны выполнять взятые на себя обязательства.