Гляжусь в тебя как в зеркало…
В последний день марта этого года Национальный банк РК сообщил о формировании отчетного платежного баланса страны за 2021 год. Увы, но большого повода для радости опять не нашлось – как и в прошлом году текущий счет платежного баланса сложился с дефицитом. Произошло лишь уменьшение самого дефицита, в прошлом году составившего 6,6 миллиарда долларов США, до 5,7 миллиардов. То есть, наблюдается небольшая позитивная динамика, объясняемая самим Нацбанком ростом другой статистической позиции – сальдо торгового баланса, в основном за счет увеличения экспорта товаров (под таковыми Национальный банк подразумевал преимущественно нефть и газовый конденсат).
Небольшую лепту внесло и увеличение импорта потребительских товаров на 7,1%.
Более подробно с сухими данными по текущему платежному балансу, можно ознакомится в самом тексте отчета, но для жителей страны все-таки наверно более интересен «прикладной аспект» проблемы: чем важен этот платежный баланс, почему он находится «в минусе» и как это отражается на экономике страны (и соответственно, на благосостоянию граждан) в целом?
Куда ни кинь…
Начнем с терминологии. Платежный баланс – это сводный показатель, который формируется на основе статистической отчетности предприятий, банков, а также всех министерств и ведомств. Платежный баланс является важнейшим источником информации не только об экспортно-импортных платежах, поступлении и оттоке валюты, но и позволяет судить об эффективности участия страны в международном разделении труда, развитии международных экономических связей, покупательной способности населения и, соответственно, служит основой для принятия ключевых решений в области внешнеэкономической политики. То есть, говоря упрощенно – помогает определить и оценить платежеспособность государства. Причем, как самому руководству страны, так и инвесторам.
В Казахстане, начиная с 1999 года, функции формирования статистики по платежному балансу (методология разработана МВФ) возложены на Национальный банк, который несет всю ответственность за эту информацию.
Это важный нюанс, так как определенная «кривоватость» и «приблизительность» казахстанской статистики давно уже не является секретом и получается, что Нацбанк должен добиваться от всех предоставляющих отчетность контрагентов еще и ее достоверности.
Но это в теории, а на практике, судя по всему, происходит констатация факта на основе имеющейся информации. Из-за чего прогнозные цифры впоследствии неизбежно корректируются (причем, далеко не в лучшую сторону).
Например, в июне прошлого года тогдашний председатель Национального банка Ерболат Досаев оценил грядущий дефицит платежного баланса на уровне 3,6 миллиардов долларов, при условии, что среднегодовая цена за баррель нефти не упадет ниже 60 долларов. В итоге, динамика роста цен на нефть, стартовавшая с 54 долларов за баррель в январе, показала неуклонный рост, достигнув своего пика в 83 доллара в октябре и немного скатившись назад, до 77 долларов к концу декабря. Но дефицит платежного баланса, тем не менее, увеличился по сравнению с прогнозом почти на 2 миллиарда долларов.
В сентябре прошлого года некоторые корректировки разъяснял директор департамента платежного баланса Национального банка Азат Ускенбаев, отметивший, что при достаточно хорошем показателе экспорта рост импортных потоков произошел незначительный, а, например, позиции «инвестиционные и промежуточные товары» в сравнении с периодом январь-сентябрь 2020 года в аналогичном периоде 2021-го года даже сократились на 4,9%, являясь при этом «основными драйверами импорта».
Согласно официальной терминологии – к «инвестиционным товарам», в частности, относятся то, что впоследствии зачисляется в основные средства, и то, что способно приносить доход минимум в течение года. Например, племенные породы скота, плодовые деревья и кустарники, станки и тому подобное сложное оборудование. А «промежуточные товары» – это, как правило, различное сырье, полуфабрикаты и простейшее оборудование для одного производственного цикла. Все остальное относится к категории «потребительских товаров», с объемом импорта которых проблем вроде как нет.
А вот насколько «драйверами импорта» в предыдущие годы были «инвестиционные и промежуточные товары», предстоит оценить по динамике того же платежного баланса в предыдущие годы (что мы и сделаем чуть позже).
Несмотря на высокие цены на нефть, продержавшиеся в течение года, в начале декабря 2021 года Национальный банк сделал еще один «актуализированный» прогноз, на этот раз скорректировав дефицит платежного баланса до 4,2 миллиарда долларов. Причиной корректировки были названы высокие доходы прямых иностранных инвесторов, а также неудовлетворительный спрос на импорт со стороны потребителя (что, в свою очередь, косвенно свидетельствовало о снижении покупательной способности):
«Улучшение текущего счета, связанное с ростом цен на энергоресурсы, сдерживается давлением как со стороны реализации отложенного спроса по импорту, так и со стороны роста выплат зарубежным инвесторам. Это, в свою очередь, создает дополнительное давление на валютном рынке», – прокомментировал ситуацию на заседании правительства Ерболат Досаев. И заодно дал весьма оптимистичный прогноз на 2022 год:
«Высокие цены на нефть и металлы, заложенные при базовом сценарии, приведут к профициту в 1,5 миллиардов долларов в 2022 году. Кроме того, в 2022 году экспорт товаров вырастет на 18,6%, до 70,4 (а возможно и до 72,2) миллиарда долларов за счет увеличения цен на основные экспортируемые сырьевые товары из-за восстановления мирового спроса. Импорт товаров по методологии платежного баланса увеличится на 6,8%, до 40,9 млрд. долларов за счет роста спроса со стороны населения и бизнеса, а также реализации государственных программ и инициатив».
Как будет обстоять ситуация 2022 года в реальности, особенно с учетом мировой форс-мажорной обстановки, мы узнаем примерно через два месяца, когда традиционно будут подведены первые промежуточные итоги (но уже известно, что прогноз роста казахстанской экономики в целом снижен с 3,9 до 2,1%). Но что любопытно, даже в конце прошлого, относительно благополучного года, целый ряд экспертов оптимизм тогдашнего главы Национального банка разделял в лучшем случае лишь частично.
Так, в материале «Что ждет экономику Казахстана в 2022 году?», опубликованным информационным порталом «SputnikКазахстан» 28 декабря прошлого года, экспертами в первую очередь отмечался, такой негативный фактор как рост инфляции. Если в январе этот показатель составлял 7,4%, то в ноябре достиг 8,7% (кстати, на днях, министр национальной экономики Алибек Куантыров сообщил, что на текущий год инфляция определена в коридоре 8–10%)
«Для тенге 2022 год будет менее стабильным, чем прошедший. Это связано с высокими темпами инфляции в развитых странах, прежде всего, в США. Регуляторы начнут ужесточать денежно-кредитную политику. Это приведет к укреплению доллара и евро относительно всех «мягких» валют, включая тенге», – сообщил экономист Сергей Домнин.
«Если такая инфляция продолжится, то высока вероятность, что в следующем году курс тенге ослабнет. Потому что наши товаропроизводители из-за инфляции не смогут эффективно конкурировать с соседями по ЕАЭС. Курс вряд ли укрепится, ниже 430 тенге за доллар я не вижу», – заявил экономист Арман Байганов.
«Достаточно вероятна девальвация… Я не говорю, что она обязательно случится. Но платежный баланс отрицательный, с этим придется что-то делать. Тенге находится под давлением, и в этом смысле ослабление тенге весьма вероятно», – озвучил свои сомнения экономист Петр Своик.
«Зависимость от экспорта нефти и газа как была, так и осталась. Мы видим, что продолжает расти зависимость от импорта. В частности, это продемонстрировал картофельный кризис, когда вновь стало ясно, что у нас толком нет своего производства по многим позициям. Программы диверсификации экономики Казахстана не дали того эффекта, на который рассчитывали власти. Поэтому Казахстан и в 2022 году продолжит зависеть от колебания мировых цен на нефть, металлы, зерно и другие ресурсы», – подчеркнул политолог Данияр Ашимбаев.
Короче говоря, даже без кризисных форс-мажоров особых предпосылок для роста, гармонизации экономики и, соответственно, уравновешивания платежного баланса вроде, как и не предвиделось.
Что, в принципе, наверное, и не должно особо удивлять, судя по динамике отрицательного сальдо платежного баланса за последние годы.
Сбалансируй это…
Когда-то (а точнее, начиная с 1999 года, когда Национальный банк РК принял методологию МВФ для определения платежного баланса страны) сальдо текущего счета неизменно пребывало в плюсе. Резкий провал наступил в период 2008–2009 годов (что, впрочем, закономерно и предсказуемо), когда в результате мирового финансового кризиса, не обошедшего стороной и нашу страну, отрицательное сальдо достигло впечатляющие 4,1 миллиарда долларов США. Затем, по мере восстановления экономики, баланс начал выравниваться и испытывал не сильно критичные колебания, как в положительную, так и в отрицательную сторону. В частности, к 2013 году, отрицательный показатель составлял 118 миллионов долларов.
Первую победную реляцию о положительном балансе Национальный банк (тогда им руководил Кайрат Келимбетов) опубликовал по итогам первого квартала 2014 года. Особо удивительного в самом факте достижения плюсового значения не было, хотя бы потому, что 21 февраля этого же года произошла девальвация тенге, которую тогда назвали «черным вторником». Напомню, что если курс накануне колебался в районе 155 тенге за доллар, то отныне Национальный банк устанавливал коридор в районе 185 ± 3 тенге.
Гораздо больше удивила сумма «плюса» – профицит, превышающий 6,2 миллиарда долларов США. Впрочем, все быстро прояснилось, когда стали известны результаты экспортно-импортных операций. Экспорт товаров был зафиксирован на уровне 22,4 миллиарда долларов при импорте в размере 8,7 миллиардов американских денежных единиц. То есть, рост экспорта и замедление импорта стали возможными именно в связи с февральской девальвацией тенге, а кроме того увеличения экспорта удалось добиться за счет высоких мировых цен на нефть.
Так что, в итоге был обоснован скепсис многих экспертов, отметивших, что, как известно, платежный баланс отражает состояние экономики в целом и, таким образом, даже временные позитивные текущие показатели однозначно говорят только об одном: без структурных реформ путем создания альтернативных нефтегазовому сектору отраслей и серьезной корректировки экономической политики для достижения этой цели Национальный банк, правительство и население продолжат оставаться заложниками конъюнктуры на глобальных рынках сырья, а эффективность политики правительства по повышению казахстанского содержания по-прежнему стремится к нулю.
И сделали неутешительный вывод о том, что торжествовать победу ведомству Кайрата Келимбетова в общем-то рано – она вполне может оказаться «пирровой». Так и случилось буквально через год, когда сальдо одним хорошим рывком опять ушло в минус.
С тех пор минусовое сальдо платежного баланса стало довольно привычным явлением. Например, данные 2016 года показали, что разница между выручкой за экспорт и выплатами по импорту в 2016 году составила минус 8,5 миллиарда долларов США. (Для сравнения, дефицит баланса образца 2015 года составил 5,5 миллиарда долларов).
Сам Нацбанк объяснял это так: «Состояние платежного баланса в 2016 году определялось относительной стабилизацией мировых цен на нефть после достижения минимального значения в начале года и опосредованным влиянием перехода к свободному плаванию тенге».
И действительно, в начале 2016 года был зафиксирован исторический минимум цен на нефть за последние 10 лет, цены 34,73 доллара США за баррель нефти сорта Brent. Затем, в течение года цена на нефть немного повысилась, что и трактовалось Национальным банком как «относительная стабилизация».
Кроме того, анализ показал, что в тот период времени наибольший рост в платежном балансе Казахстана демонстрировал такой показатель как «прямые иностранные инвестиции». В 2016 году Казахстан смог привлечь сумму в 14,4 миллиарда долларов США, что составило почти пятикратный рост по сравнению с 2015 годом. Однако, несмотря на большой приток инвестиций, в 2016 году наблюдался и рост вывода инвестиционных доходов прямых инвесторов, а именно – порядка 10,9 миллиарда долларов США (рост показателя на 24,6%).
«Статистически, это привело к ухудшению текущего счета платежного баланса – при сокращении темпов реального роста экономики дефицит счета текущих операций составил за отчетный год 6,4% по отношению к ВВП. Вместе с тем, более 60% доходов, подлежащих к выплате иностранным инвесторам, остались в стране и были направлены ими на финансирование своих предприятий в Казахстане, в первую очередь в нефтегазовой сфере», – сообщил по этому поводу Нацбанк и очевидно посчитал свою отчетно-разъяснительную миссию выполненной.
Впрочем, мировые цены на нефть довольно быстро выросли, и к периоду 2018 году отрицательное сальдо составляло всего лишь 1,4 миллиарда долларов.
Следующее снижение произошло в 2019 году, достигнув уровня в минус 3,8 миллиарда долларов. И опять это объяснялось «снижением профицита торгового баланса на фоне ухудшения внешней конъюнктуры мировых цен на нефть». Экспорт товаров увеличился на 0,8% до 28,6 млрд. долларов США. Но при этом, стоимость экспорта нефти и газового конденсата (57,7% от официального экспорта) сократилась на 6,6% за счет снижения контрактных цен.
Положение могло быть и хуже, но на выручку как раз пришли те самые «инвестиционные товары», дефицит которых ощущается сейчас:
«Импорт товаров вырос на 7,2% до 17,2 млрд. долларов США. Рост импорта обусловлен увеличением ввоза инвестиционных товаров, связанных с покупкой оборудования, транспортных средств, изделий из металлов для модернизации топливно-энергетического комплекса, инфраструктурных и других проектов, в том числе для расширения производственных мощностей в нефтегазовом секторе», – говорилось в итоговом релизе Национального банка. Заодно констатировалось, что «доходы иностранных прямых инвесторов в первом полугодии снизились на 2,8% до 10,8 млрд. долларов США. Кроме того, более половины доходов нерезидентов от прямых инвестиций было направлено на финансирование дочерних казахстанских предприятий».
Ну а затем наступил 2020 год, который, по предварительным прогнозам, должен был сократить минусовое сальдо баланса в связи с благоприятной конъюнктурой нефтяных котировок.
Однако в дело вмешался очередной кризис, на этот раз короновирусный, и итог вместо обещанного плюса (или небольшого минуса) оказался весьма плачевным – 6,6 миллиарда долларов отрицательного значения. Букет проблем был довольно объективным: падение мировых цен на нефть в первой половине года, последующая сделка ОПЕК+, пандемия COVID-19 и ответные меры правительства по поддержке экономики.
– Мы наблюдаем ухудшение инвестиционной привлекательности при значительном падении экспортных доходов в результате ухудшения макроэкономической ситуации, как внутренней, так и внешней. – прокомментировал ситуацию республиканским СМИ финансовый аналитик Владислав Туркин и предположил возможное негативное развитие дальнейшей ситуации:
«Есть опасение, что в текущих условиях данный дефицит, скорее всего, будет профинансирован резервами Нацбанка или Нацфонда, как в результате ограниченного потенциала других источников, так и недопущения ослабления курса. С другой стороны, само наличие дефицита может указывать на неправильную работу автоматических стабилизаторов в рамках эффективного рыночного курсообразования, фискальной и денежно-кредитной политики. В свою очередь, основным механизмом по автоматической стабилизации платежного баланса является преимущественно валютный курс. Любые отклонения курса от «условно равновесного значения» при наличии дополнительных денежных стимулов приводят к ухудшению ситуации с платежным балансом.
Я считаю, что пока давление на текущий счет платежного баланса реализовано не в полную силу. Снижение доходов, преимущественно за счет продажи сырья, повлияло на сокращение оттока прибылей иностранных компаний. Однако даже при небольшом росте доходов стоит ожидать возврата роста данных оттоков, что может нивелировать соответствующий небольшой прирост экспортных доходов. Дополнительное давление может создать реализация отложенного спроса по мере стабилизации карантинной ситуации, как у населения, так и компаний, что будет влиять на рост импорта.
В целом, меры, направленные на вмешательство или искажение курсообразования, могут приводить к дальнейшему накоплению торгового дисбаланса. Состояние нашего текущего счета определяется по большей степени экспортом сырьевых ресурсов, что отражается в достаточно слабом управлении его состоянием и сдержанном влиянии на него прочих экономических механизмов».
Собственно, примерно так все и произошло (за исключением реализации отложенного спроса на потребительский импорт, который в прошлом году опять остался в «отложенном» состоянии).
Ну а что в будущем? Каким будет платежный баланс РК и как это отразится на курсе национальной валюты? На этот вопрос от информационного портала 365infoв самом конце прошлого года достаточно обстоятельно попытался ответить экономист Петр Своик:
«Тенге уже несколько лет подряд все глубже погружается под давление внешнего платежного баланса, складывающегося с отрицательным сальдо. А оно в свою очередь отрицательное из-за высокого накопленного внешнего долга и высокого уровня накопленных иностранных инвестиций. К слову, иностранные инвестиции являются предметом гордости правительства.
Все наши руководители на любом торжественном собрании постоянно сообщают, как много иностранных инвестиций они привлекли. Но забывают при этом сказать, что всякий инвестируемый из-за границы тенге выносит отсюда полтора тенге в лучшем случае, а то и два. Так вот, доходы инвесторов и кредиторов в платежном балансе составляют десятки миллиардов долларов с минусом. То есть, никакой сырьевой экспорт Казахстана, как бы много он ни приносил, не может перевесить отток валюты из платежного баланса Казахстана на обслуживание набранного внешнего долга и выплату дивидендов иностранным инвесторам. Платежный баланс у нас неизлечимо находится под давлением вывода денег из страны.
И решений для этой ситуации два. Либо мы усиливаем расходование национального фонда, пока в нем есть что расходовать, тем самым балансируя платежный баланс. Либо надо девальвировать тенге. Это создаст временное облегчение. Но самая большая неприятность в следующей девальвации, что она впервые будет в истории Казахстана инициативной. Все предыдущие девальвации без исключения, начиная с девальвации 1999 года, были догоняющими российский рубль. Теперь же впервые в истории будет инициативная казахская девальвация, которая оторвет тенге и от рубля тоже. И это будет крайне неприятно…»
Повторю, что эти прогнозы были озвучены экспертом в конце года, то есть до всех новых внутренних и внешних катаклизмов и кризисов. Но в целом, актуальность они, похоже, так и не утратили.
Кстати, по мнению зарубежных аналитиков, определенную выгоду и стабилизацию платежного баланса (при умелом маневрировании, конечно) можно получить даже в нынешних условиях. Тому пример сама РФ, которая в условиях санкций, даже укрепляет свое платежный баланс.
Как сообщило в начале апреля этого года агентство РБК, «ограничительные меры в отношении России, с одной стороны, создают трудности для экономики и производства, с другой – несут позитивные перемены. На это обратили внимание западные эксперты, подсчитавшие потенциальные расходы и доходы РФ в 2022 году. Цифры экономисты дают разные, но общий прогноз однозначен: профицит платежного баланса РФ в текущем году побьет исторический максимум. Объясняется это просто: стоимость углеводородов на мировых рынках значительно повысилась. Поэтому, несмотря на то что объем экспорта российской нефти Urals сейчас несколько ниже обычного, и торгуется она со значительной скидкой, но за счет общего подорожания черного золота Россия выручит за него в этом году больше, чем в прошлом. Аналогично и по другим статьям экспорта. В то же время, объем российского импорта из-за санкций стал заметно ниже. К примеру, эксперты Финляндии прогнозируют падение этого показателя для РФ к концу года на 50%, специалисты Goldman Sachs полагают, что по итогам года снижение российского импорта достигнет уровня 20%. В любом случае, получается, что доходы РФ за счет внешних торговых операций в этом году будут выше, а расходы ниже. То есть в стране скопится довольно много денег, которые можно будет потратить, к примеру, на закупку валюты дружественных стран, например, китайского юаня».
С учетом того, что в Российской Федерации с положительным сальдо платежного баланса было и так все в порядке, и в 2021 году платежный баланс России ушел в плюс в 3,3 раза, до рекордных 120,3 миллиардов долларов по сравнению с 2020 годом (36 млрд. долларов), намерение не потерять накопленную базу платежеспособности в нынешнем году весьма показательно.
Возможно, Казахстану стоит взять на заметку модель диверсификации экспортно-импортных потоков и контроля вывода за рубеж валютных средств, полученных от прямых инвестиций. А заодно все-таки начать активную, реальную, а не показную политику импортозамещения, о чем уже неоднократно говорилось в публикациях на портале «ТuranPress». Тогда, глядишь, и девальвация, фактически уже происходящая в стране явочным порядком, принесет экономике страны меньше потерь в среднесрочной перспективе…
