Рефлексия на рефлексии. Обзор казахской прессы
Бывает, что и ворон выклевывает глаз… воронятам
Страна вступила в новую выборную кампанию, которая имеет большое отличие от того, к чему привыкла страна. Теперь спустя годы получили шанс самовыдвиженцы (т.н. одномандатники), что, в свою очередь, означает ни что иное, что получили шанс люди, которых по всем раскладам можно отнести к фрондерам, к оппозиционерам. К тем, кто неустанно и при всякой возможности критикует действующую власть – начиная с самого президента и кончая силовым блоком страны. И вдруг передовой ряд громко заявивших о себе во фрондерском поле личностей получил по шапке от человека, который сам считается вечным оппозиционером. Еще с тех самых романтичных времен, когда он, Сергей Дуванов, Евгений Жовтис, Нурболат Масанов и др. внедряли в «Старый Казахстан» демократические ценности и часто пропадали на различных приемах и курсах в тогдашнем Посольстве США (еще в бытность его дислоцирования в Алматы) и других аналогичных площадках и вообще довольно часто выезжали на Запад… А этот человек переводил брошюры как строить демократию с русского (а те в свою очередь с английского) на казахский язык.
Нетрудно догадаться, что речь идет о ярком казахском публицисте и общественном деятеле Досе Кошиме. Правда, вот уже приличное время он больше все-таки публицист. Так вот, это именно тот самый товарищ (Дос – с казахского переводится как «товарищ» – Прим.), который на предыдущих президентских выборах имел отношение к штабу Амиржана Косанова, который, в свою очередь, показал результат помощнее чем соперники Токаева на последних выборах. Однако, в сердцах тех, кто голосовал за него, Косанов оставил презрение и ярость… Понятно, что было множество негативных комментариев и в адрес Д. Кошима. Но не будем ворошить былое, а поговорим о настоящем: чем же не угодили некоторые одномандатники Досу Кошиму? Об этом ниже.
В газете «Жас Алаш» вышла статья-реплика Д. Кошима под названием: «Думаға бара жатқан жоқсың ғой» – «Ну не в Думу же ты собрался». Начинается она с того наблюдения, что социальные сети (на казахском языке) полны споров по тем кандидатам, которые являются критиками власти и вместе с тем, далеки от… казахского языка и, как доказывается, в итоге, от казахского социума. «Кто-то говорит: «он настоящий гражданин, нам просто нужно, чтобы он говорил правду, а не знал казахский язык», а кто-то не придерживается позиции: «человек, не знающий государственного языка, не должен быть депутатом». В частности, эта дискуссия вызвала бурный отклик в связи с блогером-журналистом Динарой Егеубаевой, блогером, общественным деятелем Арманом Шораевым и Маратом Жыланбаевым, который пробегал через безводные пустыни и сделал на этом себе имя. Некоторые, чьи аргументы были исчерпаны, также пошли на очернение своих идейных противников» – пишет Д. Кошим.
Далее автор исподволь подводит к следующим выводам. Высказывать свое мнение нельзя запрещать, но если смотреть в корень, то тут первое, что выходит на авансцену – претензии к тому же бегуну Марату Жыланбаеву – «говори по-казахски!», «ты же не в Думу собираешься идти?» вполне себе понятны (и правильны). Ведь языковые претензии предъявляются к своим же «черноглазым» (читай – казахам!) – (а не Бог весть кому...). «Короче, требование знать свой язык затмевает все остальное. В 90-х годах такое бы проканало бы – можно было даже обещание дать, мол, выучим и все такое. Но в нынешнем казахском обществе такое уже не пройдет. Ибо возникает вопрос – неужели за 30 лет это было сделать невозможно?» – ставит вопрос Дос Кошим. И далее сей вопрос вообще ставит ребром: «Мы прошли Рубикон. Именно от казахов никто не хочет более терпеть изъяснения на чужом по сути языке, на языке той страны, которая чуть не уничтожила его однажды, через который насаждался два столетия колониализм и с которым эти люди хотят попасть в законодательную ветвь власти»
Аргументы, что эти люди пусть и не зная языка, тем не менее остро высказываются против власти и теперь именно из-за незнания не попадут в выборные органы и не смогут еще более полноценно критиковать власть (и, подразумевается, менять саму власть в лучшую идеальную сторону), Д. Кошим называет глупостью. И заостряет поднятый вопрос следующим образом – объясняет, что все равно наиболее принципиально против власти выходят именно казахи (знающие свой язык казахи! – Прим.). Он перечисляет – так было со времен Желтоксана, побоищ в Шаныраке, в Жанаозене, не говоря уже о том, что 99% пострадавших во время прошлогоднего кровавого Января – это тоже казахскоязычные казахи.
Потом он несколько смягчает тон и пишет о том, что он не отрицает заслуг Динары в деле защиты «кантаровцев», огненных заявлений Шораева, разбудивших многих соотечественников. Но тут же замечает: «Но давайте все хорошо разберемся в одном. Одним из условий поддержки людей, баллотирующихся на выборах, является знание казахского языка – это лишь один из способов сохранения казахского языка, его процветания, создания в нем необходимости. Появление людей во властных структурах, в выборных органах, не владеющих государственным языком – главный вопрос для всего казахского общества. Ибо случись такое вновь, это будет означать сохранение прежней ненормальной языковой ситуации».
Затем следует прямое обвинение в адрес русскоязычных: «В последнее время, наряду с поддержкой действий русскоязычных граждан, имеющих хорошую оппозиционную направленность, стал выделяться и направление их подчинения властям, выдвижения во власть. (Достаточно вспомнить отношение к Мухтару Джакишеву). Мне кажется, что в этом направлении тоже должна быть принципиальная позиция. Возможно, лучше взять хороших полицейских из Германии, дорожных рабочих из Китая, а депутатов из Англии или Америки. Немецкие полицейские не берут взятки, они чтут каждую статью закона как мусульмане Коран. Китайцы работают от рассвета до заката, не распрямляя свою талию, построят дорогу за один год, которую мы построим за пять лет. А английские, американские депутаты подготовят справедливые законы справедливого Казахстана и заложат фундамент справедливого общества. Они тоже не владеют казахским языком, но являются мастерами своей профессии. Однако ни одно здравомыслящее государство не приведет к власти «хорошего специалиста», не владеющего языком своего государства, не умеющего общаться со своими гражданами, не владеющего историей, литературой, культурой государствообразующей нации. Не то что привести к власти, не дадут никогда гражданства!».
В связи с вышеприведенными пассажами он приводит пример с Джамилей Стехликовой, уроженкой Казахстана ставшей гражданином Чехии:
«Русскоязычным кандидатам я бы рекомендовал коллизию с Джамилей Стехликовой, которая до сих пор была единственным человеком из казахов, занимавшим пост министра за рубежом. Она был чешским министром по делам меньшинств. Позже, когда ей предложили должность министра культуры, он отказался от этой должности, заявив: «Я знаю неплохо чешский язык, но не могу сказать, что освоила его на уровне министра культуры». Мне кажется, что каждый гражданин, посещающий Парламент Казахстана, будь то со стороны власти или оппозиционного лагеря должен уметь предъявлять к себе такие же требования. Кроме того, те, кто их поддерживает, не должны расстраиваться из-за разумных требований казахского общества и искать под ними подвохи. Если они скажут: «граждане, к сожалению, я не знаю казахского языка. Поэтому мой гражданский запрос на посещение законодательного органа Казахстана не допускается. Свою политико-общественную работу продолжаю вести среди русскоязычных граждан Казахстана. В будущем, свое время, овладев, наконец, казахским языком, я буду бороться за место в парламенте. Думаю, я получу вашу поддержку… Кстати, Динару и Марата я не знаю, а Арман вроде может говорить вполне сносно по-казахски. К сожалению, они используют язык, который им легко использовать, который им удобен, и, таким образом, они, кажется, не чувствуют и не видят, как они отдаляются от казахского сообщества». Нетрудно заметить, что в этом абзаце остался непонятным и даже алогичным пассаж про Армана Шураева….
С одной стороны, пусть и сквозь зубы, было отмечено все-таки его, Шураева, понимание и, самое главное, какое-никакое говорение на госязыке – но из-за того, что он чаще, видимо, говорит все-таки на русском языке, он входит в число тех, «кто отдаляется от казахского сообщества». И это говорится про человека, с которым связана очень живописная деталь. Когда он женился, то был вместе с невестой одет в казахскую национальную одежду. Причем в тот момент, когда на дворе стояла практически еще советская власть и такой моды, прямо скажем, не наблюдалось даже в глуховых районах южных областей КазССР, не говоря уже о северных, откуда родом Шураев. Далее, этот человек по сути возродил такой сугубо национальный вид спорта как «казакша-куркес», сделав один из самых удачных в истории суверенной эпохи телевизионное спортивное шоу и собственно сам турнир по этому виду единоборств… Но вернемся к газетному тексту.
Ну, наконец, последний абзац этого весьма полемичного по своему содержанию материала: «Пора понять, что борьба за казахский язык – это борьба за справедливое общество. Пока такие ценности, как язык, религия, менталитет нации, которые из-за колониализма чуть было не погибли, не встанут на свои места, говорить, что можно установить справедливое общество – это сумасшествие. За это боролись алашевцы, эти ценности были озвучены в Декабре (имеется в виду 1986 г. – Прим.), в девяностые годы, во время борьбы за Независимость, они были указаны как цель. Человек, который этого не понял – это оппозиция мне».
Сдается нам, что, прочтя сей материал в оригинале или в виде нашего обзора, многие задумаются – а не только Динара, Марат и Арман, странным образом попавшие под критические стрелы выдающегося казахскоязычного учителя демократии.
«Третий сорт» – еще не брак»?
Сегодня не только русскоязычные казахи, но даже многие неказахи знакомы с такой формулировкой как «нағыз қазақ», что означает «настоящий казах». Это человек, полностью обладающий менталитетом «настоящего казаха» и, следовательно, всего остального «настоящего». Арман Әлмембет на портале Abai.kz в небольшом материале «Нағыз қазақ болсаң...» – «Если хочешь быть «настоящим казахом» рисует картину, что в среде потенциальных (настоящих?) «нагызовцев» происходят процессы, которые ведут к «второсортности»… Как понять казаха, который подвержен определенной фрустрации и становится «второсортным» с самым уничижительным оттенком этого определения. Например. В русском языке есть такая пословица: «третий сорт» – еще не брак».
Но обратимся к тексту… Если казах, да еще изначально выросший в казахской (нагызовской?) среде, выбирает в банкомате русскоязычную раскладку, если он коверкает слова, имена собственные, например называя Айгерим – Айгерой; ата (дедушка) – аташкой; если выбирая имя сыну избегает таких букв как ә, і, ң, ғ, ү, ұ, қ, ө, һ; если пользуется различными интернет-приложениями и применяет там русский язык; если разговаривает с человеком на русском, то вежлив, а когда на казахском, то… все это признаки «второсортности»!..
«Чтобы вылечиться от болезни, ее надо признать. Если ты и впрямь второй сорт, тогда признай это, избавляйся от вышеприведенных «привычек», делай все наоборот. Быть казахом – это не значит ненавидеть других, просто надо соответствовать своей природе. Не осознавай себя никчемным, голову неси свою высоко, помогайте друг другу, будь активным. Вокруг это наш народ. Мы должны говорить на казахском, жить по-казахски и стать счастливым народом».
Занавес.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора
