Цифровая дипломатия. Почему Твиттер так скучен для нас.
Как мы уже писали, американцы навязали всему миру Твиттер в качестве главного инструмента цифровой дипломатии и даже используют термин «твипломатия» (twiplomacy) в качестве синонима. Наш МИД и его загранучреждения тоже обзавелись твиттер-аккаунтами, но в казахстанской информационной политике они играют чисто декоративную роль.
Случилось так, что казахстанцы обожают Фейсбук, а к Твиттеру равнодушны. Не будем сравнивать те возможности, которые они открывают перед своими подписчиками. Не будем копаться в различиях между классической социальной сетью и сервисом микроблогов. Отметим лишь одну важную деталь: Фейсбук мы полюбили, а Твиттер нам навязали. В Фейсбуке мы сидим по зову сердца, а в Твиттере – только по долгу службы или по воле корпоративного менеджмента. Это в Америке люди закатывают истерики, если их твиттер-аккаунт закрыли. А в наших краях нормальные люди в Твиттере не сидят, там одни дипломаты да маркетологи. Да и те мечтают, чтобы хозяин Твиттера Джек Дорси принял их за Трампа и забанил, хоть отдохнут немного от надоевшей рутины. Во всяком случае, именно такое впечатление складывается при просмотре аккаунтов нашего Министерства иностранных дел и наших же загранпредставительств.
Мидовский Твиттер создан в декабре 2011 года (пресс-служба, скоро юбилей, требуйте премий!), за неполные десять лет он получил 33,8 тысячи подписчиков. Активность низкая, число твитов за сутки – меньше одного. Для сравнения – у МИД Венесуэлы 433,3 тыс. подписчиков, активность по итогам 2020 года – 91 твит в сутки (одна из самых высоких в мире). У МИД РФ 1,1 млн. читателей, у МИД КНР (официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь) – 296,5 тысяч. Утешимся, заглянув к соседям в Узбекистан. У Твиттера узбекского МИДа, который был открыт только в мае прошлого года, пока всего 1270 подписчиков.
Много ретвитов Акорды и загранпредставительств. По которым, кстати, нетрудно определить самые активные посольства и консульства. Мы не делали анализа за год, но просмотр последнего месяца позволяет выделить Секретариат СВМДА и его исполнительного директора. Хотя самым крупным событием в мае была церемония закладки аллеи СВМДА в Нур-Султане, новые твиты появлялись постоянно, фото- и видеоиллюстраций было много, словом, из самой заброшенной в последние годы структуры нашего МИДа секретариат СВМДА стал едва ли не главным поставщиком новостей. А на осень намечена встреча министров иностранных дел СВМДА, которая может повысить твиттер-активность до уровня китайских «волков-воинов» или Дональда Трампа.
У Постоянного представительства Казахстана при ООН, зарегистрированного в Твиттере в апреле 2015 года, за 6 лет появилось 6 777 подписчиков. Это неплохо, но ведь это Нью-Йорк, эпицентр твиттерных бурь. У Посольства Казахстана в России за семь лет работы появилось 2920 твитов и 718 читателей. Тоже неплохой результат. Однако, у украинского посольства в Казахстане за тот же период 4213 твитов и 1152 подписчика.
Попробуем от количественного анализа перейти к качественному. Для чего наши дипломаты используют Твиттер? Исключительно для информации и никак не для пропаганды или контрпропаганды. В феврале этого года Европарламент принял резолюцию, в которой отмечал ухудшение ситуации с правами человека в Казахстане, и призвал ЕС задуматься о введении санкций в отношении тех, кто виновен в нарушении этих прав. Вскоре официальный представитель МИД Айбек Смадияров выступил с развернутым заявлением, в котором назвал содержащуюся в резолюции критику «предвзятой, тенденциозной и необъективной» и посоветовал европарламентариям тщательнее проверять факты. Ответ хороший, вот только в мидовском Твиттере он не появился. Мы специально проверили мидовский Фейсбук – там гораздо веселее, чем в Твиттере, но никаких резолюций тоже нет.
Когда в декабре прошлого года глава комитета Госдумы по образованию и науке Вячеслав Никонов в ходе телепередачи заявил, что «территория Казахстана – это большой подарок со стороны России», в казахстанских соцсетях поднялась буря негодования. МИД РК направил россиянам официальную ноту, а также выразил временному поверенному РФ свою позицию: участившиеся провокационные выпады некоторых российских политиков в отношении Казахстана наносят серьезный ущерб союзническим отношениям между государствами, надеемся, что российская сторона примет меры по недопущению и пр. Но в твиттере нашего посольства в Москве об этом не было ни слова. Твиттер МИДа тоже обошел молчанием этот инцидент, не говоря уже о выражении возмущения, недоумения или чего-то еще.
Или вот совсем свежий пример. В кулуарах Петербургского международного экономического форума замминистра иностранных дел РФ Александр Панкин заявил журналистам, что «вопрос ответных мер на недружественные санкционные действия третьих стран в отношении ЕАЭС поставлен в повестку дня». Комментарий Министерства иностранных дел Казахстана последовал незамедлительно. Мол, мы считаем, что интеграция в рамках ЕАЭС должна быть сугубо экономической, а санкции Запада имеют политические мотивы и направлены против отдельных государств, а не всего ЕАЭС. И никаких переговоров о «консолидированных мерах» стран ЕАЭС в ответ на санкции других государств мы не ведем. Но в твиттер-аккаунте МИДа это никак не отразилось.
Из чего можно сделать вывод: наш МИД в Твиттере пишет сухо и скучно, в Фейсбуке – веселее и от души, но только о хорошем. У нас цифровая дипломатия – это не борьба с чем-то или кем-то, это добрые слова в адрес хороших людей. Мы в стороне от штормов и бурь, сотрясающих американский сегмент Твиттера. Естественный вопрос: почему?
Во-первых, потому, что в нашем МИДе работают умные люди, которые не видят в публичном выяснении отношений никаких выгод для Казахстана. Во-вторых, это следствие общей культуры политического диалога, сформировавшейся у нас. Уже давно замечено, что в Казахстане как минимум три высокопоставленных политика – китаисты по образованию, долго работали в Китае и, вполне вероятно, могут общаться с китайцами без переводчика. Сегодня это президент, министр обороны и председатель КНБ. В разное время они занимали посты председателя сената, премьер-министра, руководителя администрации президента, министра иностранных дел, секретаря Совета безопасности. То есть непосредственно руководили созданием системы международных коммуникаций и основных принципов информационной политики Казахстана.
Будучи студентами, они наверняка читали классический роман 15 века «Троецарствие» (о событиях II-III века н.э.), в котором один из героев по имени Чжугэ Лян убил предводителя вражеского войска в ходе словесного поединка, то есть взаимного обмена обвинениями и оскорблениями.
Конечно, они хорошо знают и про дацзыбао – стенгазеты, написанные от руки большими иероглифами, главный информационно-пропагандистский инструмент хунвейбинов во времена «культурной революции». По сути, дацзыбао являлись твиттером доцифровой эпохи. И Мао Цзэдун их любил не меньше, чем Дональд Трамп – Твиттер, ведь они помогли ему провести тотальную зачистку партийной элиты, убрав всех реальных и потенциальных конкурентов.
Но они наверняка знакомы и с классикой китайской стратегии – «Искусством войны» Сунь Цзы. Знают, что «одержать сотню побед в сражениях – это не предел искусства. Покорить противника без сражения – вот венец искусства». Вероятно, именно такой подход им оказался ближе, поэтому наши дипломаты не ищут побед в цифровых сражениях. В отличие от дипломатов китайских, которые, конечно, свою литературную классику и историю знают прекрасно, но ориентируются не на них, а на указания Коммунистической партии.
Посол Китая в Казахстане Чжан Сяо также не имеет собственного аккаунта в Твиттере, зато активно использует Фейсбук. Словом, наш человек. Точнее, правильно понимает, что мы действительно любим, а что используем по необходимости. Не зря в Китае сразу несколько научных центров тщательно изучают и вдумчиво анализируют Казахстан и его жителей.
Но в целом Чжан Сяо предпочитает публиковать развернутые материалы в казахстанских СМИ (а затем уже размещать их в Фейсбуке). В «Деловой газете» регулярно появляются интервью с послом, посвященные всем актуальным вопросам политической жизни Китая и казахстанско-китайским отношениям. Порой сами заголовки таких публикаций раскрывают их содержание и стилистику. Например, «Жизненная сила первомайских праздников продемонстрировала притягательность крупного рынка Китая» – это нарезка из материалов информагентства «Синьхуа» о победах и достижениях китайской экономики, работающей по модели «двойной циркуляции», в которой внутренний и внешний рынки дополняют и усиливают друг друга.
В интервью «Чжан Сяо об экономической ситуации в Китае в первом квартале 2021 года» есть не только информация о тех же (и многих других) экономических успехах, но и видение перспективных направлений казахстанско-китайского сотрудничества в постковидную эпоху – цифровизация, инновации и зеленые технологии в формате «цифровой шелковый путь», «шелковый путь здоровья» и «зеленый шелковый путь».
Посты в Твиттере посольства КНР также появляются практически ежедневно, в том числе в выходные дни. Нетрудно заметить, что для них важна не только оперативность, но и полнота информации, а также ее включенность в контекст политических процессов в Китае, а также казахстанско-китайских отношений. Например, 3 июня посольство, сообщая о завершении строительства ГЭС «Байхэтань», не только указывает технические характеристики станции, но также информирует о том, что 1 июля, в день запуска ГЭС, Компартии Китая исполнится 100 лет. Завершается эта информация напоминанием о том, что Мойнакская ГЭС на Чарыне была построена при участии китайских компаний. Эта информация была изложена в семи постах, что для твиттера, конечно, неформат, но если объединить все семь постов в один текст, то получится образцовый информационно-пропагандистский материал, который можно было бы смело вставлять в учебники для сотрудников пресс-служб.
Борьба с дезинформацией, клеветой и разного рода инсинуациями, изливающимися на Китай из Вашингтона, также занимает важное место в информработе китайского посольства. При этом следует особо отметить стилистику китайских материалов, заставляющую вспомнить китайские классические романы – «Троецарствие» или «Речные заводи». Вот цитата из заявления посла Чжан Сяо по поводу высказываний Майка Помпео, размещенного к казахстанских СМИ:
«Самое низкое и подлое, что мог сделать Помпео – это позволить себе использовать тему распространения коронавируса в корыстных целях, в то время как Китай всеми силами борется с этой страшной для всего Земного шара эпидемией. Таким образом своей бесчеловечностью и безнравственностью он перешел все границы».
В силу географической близости в иерархии контрпропагандистских приоритетов – не Гонконг и не Тибет, а Синьцзян. «Лагеря перевоспитания» – это фейк, придуманный Западом, в Синьцзяне созданы «центры профессионального образования и подготовки с целью искоренить террористическую и экстремистскую почву». Сайрагуль Сауытбай – «бессовестная лгунья», которую подозревают в мошенничестве с кредитами.
Стоит отметить, что и посольство США в РК в своем Твиттере антикитайскую пропаганду ведет. Вот их заявление по ситуации в СУАР: «Мы осуждаем массовые тюремные заключения уйгуров, казахов и других этнических меньшинств в Китае. Дипломатическая миссия США поддерживает тех, кто ищет информацию о членах своих семей в #Синьцзяне. Люди не должны быть задержаны за мирные собрания и высказывания». Однако борьба с «гомофобией, бифобией и трансфобией» занимает гораздо более важное место в работе американских дипломатов. Нам не понять, мы и слов-то таких не знаем пока. Но придется учить, потому что «Дипмиссия США глубоко обеспокоена сообщениями о словесных и физических нападениях сегодня в Шымкенте на членов #LGBTQI+ сообщества. Мы призываем власти Казахстана защищать достоинство, равенство и всеобщие права человека всех граждан».
Если сравнивать «твипломатию» казахстанского МИДа и китайского посольства в РК, то нетрудно увидеть, что она занимает периферийное место в их информационной работе. При этом она очень слабо связана с внутриполитическим информационным полем – в Китае Твиттера фактически нет (действует его китайский аналог), в Казахстане он непопулярен. На этом сходства заканчиваются. Для нас Твиттер – это международный уровень, выносить туда какие-то скандалы неприлично и непродуктивно. Мы сор из избы не выносим. Все «холивары» у нас ведутся в Фейсбуке и на просторах казнета. Китай использует все доступные ему каналы для пропаганды успехов Китая, китайской внешней политики, а также для разоблачения лжи и клеветы из Вашингтона. Оба направления одинаково важны для посольства, но пропаганда довольно формальна и потому скучна, зато контрпропаганда – это сочетание агрессивности «волка-воина», высокого слога древнекитайских классических романов и партийной прямоты дацзыбао. Как говорится, запасаемся попкорном и смотрим. Но не в Твиттер, конечно, там ничего интересного нет.
