Казахстанско-кыргызские отношения: поэтика и проблематика
Июльский визит президента Казахстана в Кыргызстан был связан преимущественно с участием в проходившей в Чолпон-Ате четвертой Консультативной встрече глав государств Центральной Азии. Однако были в программе и элементы чисто двусторонних отношений, например, посещение дома-музея Мухтара Ауэзова в Чолпон-Ате и открытие бюста писателя.
В отношениях между Казахстаном и Кыргызстаном всегда было больше поэзии, чем политики или экономики. Не случайно послом нашей страны в Бишкеке десять лет (с 1993 по 2003 год) был народный поэт Кыргызской Республики Мухтар Шаханов. В рамках визита Касым-Жомарта Токаева 26 мая этого года в Бишкеке прошла церемония открытия памятника Абаю. На встрече со своим казахским коллегой президент Садыр Жапаров процитировал и Чингиза Айтматова – «Кыргызско-казахский народ как два крыла одной птицы», и Мухтара Шаханова – «Если слушать сердце казаха, оно бьется за кыргыза, если слушать сердце кыргыза, оно бьется за казаха». При этом содержание межгосударственных отношений он очень точно выразил фразой «Хотел бы отметить, что между нашими странами нет политических противоречий – это главное».
То есть противоречия в экономической сфере есть, но это уже пустяки, дело житейское. Впрочем, их тоже обсуждали. Одна из таких постоянных проблем – длинные очереди из фур на погранпереходах. Как заявил Садыр Жапаров, «по проблеме перевозок грузов и недопущения пробок на границе достигнуто соглашение». Однако пробки остались, как остались и нарушения в оформлении грузов. В начале июня на автопунктах пропуска «Кордай» и «Карасу» прошло показательное ознакомление «с бизнес-процессами по мониторингу перемещения товаров», в котором участвовали представители Казахстана, Кыргызстана, России и Евразийской экономической комиссии. В результате «казахстанская сторона наглядно продемонстрировала процесс проведения тематических налоговых проверок на территории Республики Казахстан, в ходе которых практически в каждом грузовом автотранспортном средстве выявлены незаявленные товары, в том числе и брендовые».
Среди тринадцати двусторонних документов, подписанных в рамках визита, восемь представляют собой меморандумы, то есть заявления о намерении, в основном – о сотрудничестве между региональными администрациями и министерствами. Три – дополнения к ранее принятым документам. Два – соглашения о сотрудничестве в сфере чрезвычайных ситуаций – по профилактике и тушению природных пожаров на приграничных территориях, а также по авиационному поиску и спасению. Ничего «глобального» и «судьбоносного». Впрочем, как отметил в своем выступлении президент Кыргызстана, мы уже вывести наши отношения на уровень стратегического партнерства. Следовательно, теперь осталось только согласовывать детали.
При этом у ряда кыргызских экспертов сложилось устойчивое мнение о том, что торговля между Казахстаном и Кыргызстаном носит неравноправный и дискриминационный характер. Во-первых, говорят они, наш северный сосед искусственно сдерживает наш экспорт, применяет различные административные и регулирующие меры, вводит безосновательные проверки на границе, нарушая правила ЕАЭС. Причем эти проверки и фактическое закрытие границы часто являются политически мотивированными. В результате взаимная торговля растет исключительно за счет казахского импорта, который убивает отечественное производство. Казахстанцам такие жалобы хорошо знакомы, наши эксперты тоже любят пожаловаться на северного соседа. Так работает закон относительности применительно к парадигме «богатый Север эксплуатирует бедный Юг».
Впрочем, у казахстанской стороны своих жалоб достаточно. Например, по оценкам Комитета государственных доходов министерства финансов РК, с 25 марта по начало июля этого года из 1 тысячи 748 большегрузов с товарами народного потребления китайского производства 1 тысяча 618, или 92 процента, проследовали без электронных счетов-фактур. В целом, заторы на границе стали, к сожалению, более-менее постоянным фактором двусторонней торговли и прочно прописались в повестке двусторонних переговоров.
Президенты поручили своим правительствам довести объем двусторонней торговли до двух миллиардов долларов. Задача эта была поставлена еще в 2019 году, выполнить ее будет нелегко, хотя определенный прогресс есть. Если в 2020 году товарооборот между нашими странами составил 796,2 млн. долларов, то по итогам прошлого года, по данным кыргызской стороны, вырос до 1,06 млрд. долларов. Торговый оборот в этом году вряд ли существенно вырастет. Во всяком случае, по итогам первого полугодия он остался на уровне пятисот миллионов долларов, как и в прошлом году. Для того, чтобы поставленная цель была достигнута хотя бы в отдаленном будущем, стороны намерены развивать транспортно-логистическую инфраструктуру. Был даже подписан меморандум между Министерством экономики и коммерции КР, Министерством торговли и интеграции РК и ТОО JOINT TECHNOLOGIES об инвестировании в инфраструктуру индустриального торгово-логистического комплекса в районе автодорожных пунктов пропуска «Карасу» и «Ак-Тилек».
Заметим, что без каких-то особых усилий и поручений президентов у обеих наших стран товарооборот в прошлом году существенно вырос разве что с Россией – у Кыргызстана до 2,5 млрд. долларов, у Казахстана – до 25,6 млрд. В несколько меньшей степени – с Китаем. Такая же примерно ситуация и у всех других стран Центральной Азии. Это указывает на то, что создавать условия для развития внутрирегиональной торговли, безусловно, необходимо, однако она не способна стать консолидирующим фактором. И это фактически признали в июле на саммите в Чолпон-Ате.
После того, как Чолпон-Ата стала местом встречи лидеров всех центральноазиатских государств, трудно удержаться от экстраполяции казахстанско-кыргызских отношений на весь регион, на систему безопасности и сотрудничества в Центральной Азии. Все первые пункты Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке, который был подписан на саммите, посвящена вопросам безопасности. Лишь начиная с двенадцатого речь идет об экономике.
В Договоре, в частности, сказано, что страны региона будут воздерживаться от применения силы или угрозы силой в межгосударственных отношениях между собой, а случае возникновения спорных вопросов будут решать их в духе взаимного уважения и взаимопонимания исключительно в рамках диалога мирным дипломатическим путем, в том числе посредством создания соответствующих механизмов взаимодействия в случае необходимости. Но подобно тому, как на двустороннем уровне все достигнутые на политическом уровне договоренности о снятии торговых барьеров разбиваются о суровую правду жизни в виде бесконечных очередей из фур, так и декларации о дружбе – о неурегулированные пограничные вопросы.
Выступая на встрече в Чолпон-Ате, Касым-Жомарт Токаев заявил, что Казахстан как единственное на постсоветском пространстве государство, осуществившее полную делимитацию своей протяженной границы, готов оказать посильное содействие в поиске взаимоприемлемых решений своими соседями по региону. Будет ли наше предложение востребовано – покажет время.
Сегодня у государств Центральной Азии по-прежнему нет ни общей экономической повестки, ни механизмов согласования своих интересов. Антикризисные планы, принятые каждой из стран Центральной Азии, не предполагают каких-то совместных действий. Конечно, для таджиков, с печальной периодичностью устраивающих перестрелки с кыргызами на границе, взаимные претензии наших фискальных органов и кыргызских водителей фур могут показаться мелочными придирками. Но нельзя не заметить – на высшем (президентском) и высоком (министерском) уровне никаких проблем не существует. Стороны легко находят общий язык, договариваются о взаимодействии, о соблюдении каких-то норм и правил. Проходит время и оказывается, что эти договоренности исполняются только на 8%. Поэтому скопления фур на погранпереходах, минометные обстрелы «по-братски» и прочее.
Нашим странам давно уже нужны механизмы согласования интересов и урегулирования споров на рабочем, а не на политическом уровне. Когда очереди на границе, модернизация пропускных пунктов и таможенные декларации формируют повестку президентских встреч – это ненормально. Если Новый Казахстан как управленческий концепт включает в себя передачу полномочий из центра на места, то было бы логично включить в него и решение вопросов приграничного сотрудничества на местах. Все вопросы международного сотрудничества сегодня координирует МИД. У него есть система загранпредставительств по всему миру. Но дипломаты не могут работать за всех. Хотя и стараются, конечно. Например, посол Кыргызстана в Казахстане Дастан Дюшекеев на днях встречался с председателем Агентства по финансовому мониторингу Жанатом Элимановым, обсуждал проблемы транзита кыргызских грузов через нашу территорию.
Хотя никаких меморандумов в сфере трансграничного водопользования на этой встрече принято не было, казахстанские президент в своем выступлении отметил, что трансграничные водные ресурсы остаются для нас общей ценностью, а проблема нехватки воды обостряется с каждым годом, поэтому государствам Центральной Азии необходимо работать сообща. Казахстан готов в полной мере исполнять все обязательства и совместно реализовывать важные проекты. Одним из них, добавил он, может стать совместное строительство гидроэнергетических сооружений в Киргизстане, в частности Камбаратинской ГЭС-1.
Хотя некоторые восприняли слова Касым-Жомарта Токаева о Камбаратинской ГЭС-1 как готовность Казахстана стать инвестором, он, видимо, имел в виду нечто иное, а именно создание международного водно-энергетического консорциума с участием всех государств региона.
Напомним, что концепция создания Международного водно-энергетического консорциума была по инициативе Казахстана детально проработана еще в 2004 году, в рамках Организации Центрально-Азиатское сотрудничество при участии Всемирного банка. В 2018 году Нурсултан Назарбаев вернулся к этой идее на встрече глав государств Международного фонда спасения Арала. О важности создания Международного водно-энергетического консорциума говорил в ноябре прошлого года Касым-Жомарт Токаев на встрече с президентом Европейского Совета Шарлем Мишелем.
К сожалению, в принятом на саммите в Чолпон-Ате договоре эта тема обозначена без какой-либо конкретики: «Договаривающиеся Стороны расширяют сотрудничество по комплексному и рациональному использованию водно-энергетических ресурсов с учетом интересов всех Договаривающихся Сторон». А Садыр Жапаров в своем выступлении отметил, что «Кыргызстан пока не получает адекватного возмещения от накопления и сохранения водных ресурсов» и предложил вернуться к схеме 1998 года, которую можно назвать «топливо в обмен на воду».
Своего рода вишенкой на торте регионального сотрудничества является проект строительства железной дороги «Китай-Кыргызстан-Узбекистан», который недавно был включен ЕАЭС в число приоритетных. Он может стать более короткой и более привлекательной версией Великого шелкового пути, то есть международного транспортного коридора Восток-Запад. По словам Садыра Жапарова, успешная реализация проекта «в значительной мере повысит международный торгово-инвестиционный и транзитный потенциал Центральной Азии». Однако этот маршрут (осталось построить лишь небольшой, но очень сложный кыргызский участок) составит конкуренцию маршруту, проходящему через территорию Казахстана.
Мы уже писали о том, что идея региональной интеграции, основанной на взаимовыгодной торговле, взаимодополняемости экономик и других тезисах из области «экономического прагматизма» ошибочна и бесперспективна. Общие интересы следует искать в сфере безопасности. Ключевым элементом политической философии Центральной Азии должна стать национальная и региональная устойчивость перед внешним давлением.
Именно в этом смысле следует понимать следующие слова из выступления Касым-Жомарта Токаева на саммите: «В работе Консультативных встреч лидеров Центральной Азии могли бы принимать участие в качестве приглашенных гостей высокие представители и других сопредельных государств, например, России и Китая. Уверен, это пойдет на пользу странам Центральной Азии, особенно при рассмотрении конкретных вопросов». То есть это будет диалог не «5+1», а «1+1». И было бы совсем хорошо, если бы на таких встречах не Россия или Китай предлагали бы нашим странам присоединиться к своей стратегии, а мы обсуждали бы собственную стратегию регионального развития, предлагая гостям присоединиться к ней. От этого выиграли бы не только государства региона, но и наши соседи, близкие и не очень.
В условиях, когда все пять государств экспортируют сырье, их главные торговые партнеры всегда будут находиться где-то за пределами региона. Впрочем, в условиях геополитической турбулентности и тотальной нестабильности международной системы эта самая ориентированность на внешние рынки может и должна стать фактором объединения, поиска региональной «экономической идентичности». Если говорить более конкретно, то многовекторность, которую эксплицитно или имплицитно применяют в своей внешней политике все без исключения страны региона, должна быть сформулирована и заявлена на региональном уровне.
Это нужно не для того, чтобы получить какие-то дивиденды от разных «центров силы». Это нужно для того, чтобы обезопасить себя от внешнего давления для того, чтобы стратегия развития региона разрабатывалась совместно его странами, а не где-то в Москве, Вашингтоне, Брюсселе или Пекине. Они все, конечно, наши партнеры, союзники и инвесторы, мы их интересы будем учитывать, но на первом месте должны стоять интересы наших стран, нашего региона.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора
