Диалог как цель и как средство
Уинстону Черчиллю приписывают афоризм«лучше болтать, чем воевать», сказанный якобы по поводу переговоров во время Корейской войны.
В последнее время этот афоризм стал все чаще появляться в англоязычных СМИ, отражая один из главных трендов современности – отказ от юридически оформленных договоренностей в пользу переговоров, по итогам которых в лучшем случае принимаются заявления о намерении продолжать диалог.
Из недавних таких переговоров – видеоконференция Байдена и Путина 7 декабря. В преддверии этого разговора Россия постаралась вызвать у союзников США по НАТО ощущение неизбежности вторжения российских войск на Украину. Ей это вполне удалось. Москва послала Вашингтону сигнал о том, что готова дать ответ на рост военного присутствия войск НАТО на Украине. Вашингтон этот сигнал принял.
Встрече двух президентов предшествовала своего рода разминка — 2 декабря министры иностранных дел Лавров и Блинкен встретились на полях министерской встречи ОБСЕ в Стокгольме и изложили друг другу позиции своих стран по Украине. Наблюдатели назвали этот 40-минутный разговор жестким спором. Тем не менее, это был диалог. Переговоры лидеров России и США в онлайн-формате продолжались два часа, их повестка включала не только Украину, но также расширение НАТО, стратегическую стабильность, кибербезопасность. Путин сказал, что вступление Украины в НАТО для России неприемлемо. Байден сказал, что в случае нападения на Украину против России будут введены «адские санкции», в том числе отключение от межбанковской системы SWIFT.
Попытки интерпретировать разговор как результативный сводятся в основном к перечислению того, что не случилось: Россия не напала на Украину, США не ввели новые санкции против Северного потока 2 и людей из ближнего круга Путина (в конгрессе предлагали включить оборонный бюджет на 2022 год санкции против Михаила Мишустина, Дмитрия Пескова, Алишера Усманова и Романа Абрамовича, всего 35 фамилий). Тем не менее, в Москве решили развивать успех и предложили США и странам НАТО подписать с Россией соглашения о гарантиях безопасности и мерах по обеспечению безопасности соответственно. Ответ на эти предложения со стороны Вашингтона и Брюсселя будет отрицательным, в этом уверены даже российские эксперты, однако даже такой диалог лучше чем никакого.
В Белом Доме исходят из того, что озабоченность России действиями НАТО можно обсуждать в рамках тех институтов, которые были созданы еще в годы холодной войны, в частности, Совета Россия-НАТО и ОБСЕ. И в целом США к диалогу готовы. При этом администрация Байдена не намерена учитывать «красные линии», которые проводит Москва. По таким вопросам, как стратегическая стабильность и кибербезопасность президенты отметили не совпадение позиций, а наличие диалога между уполномоченными госорганами, так сказать, оперативно-тактического уровня.
Разговор Байдена с Си Цзиньпином, состоявшийся 16 ноября, продолжался три с половиной часа, имел другую повестку, но тот же самый бэкграунд, что и в случае с Путиным – отношения между США и КНР находятся в состоянии кризиса, взаимных претензий много, точек соприкосновения почти нет.
Была и разминка, но не по линии внешнеполитических ведомств, а по линии министерств обороны. Незадолго до переговоров Пентагон выпустил доклад, где в первом же абзаце сказано, что Пекин стремится изменить международный порядок, чтобы он лучше соответствовал его авторитарной системе и национальным интересам. А внутри доклада — всякие страшные вещи про китайское кибер- и ядерное оружие, например, про 1000 ядерных боеголовок к 2030 году. Минобороны Китая выразило протест против раздувания китайской угрозы и предупредило, что любые попытки вмешательства во внутренние дела Китая или попытки его запугать разобьются о великую стальную стену Народно-освободительной армии Китая. Словом, фон для переговоров на высшем уровне был создан.
Государственные СМИ Китая охарактеризовали встречу как «откровенную, конструктивную, содержательную и плодотворную». Если коротко, то результатов у нее не было. Точнее, сама встреча и есть результат. Си Цзиньпин высказался в том смысле, что конфликт интересов – это нормально, главное, чтобы процесс был под контролем, потому что от этого зависят судьбы всего мира. Китайский лидер сравнил США и КНР с двумя кораблями, которые не должны столкнуться. Чтобы этого не произошло, он напомнил о китайской «красной линии» для Тайваня – этот остров не должен провозглашать независимость.
В США многие выразили разочарование в связи с безрезультативностью этой встречи. Действительно, как видно из опубликованного на сайте Белого дома сообщения, главным достижением стало обсуждение возможностей для продолжения обсуждения («they discussed ways for the two sides to continue discussions»). Некоторые американские эксперты считают, что причина конфликтов — не отсутствие переговоров, а бесполезные переговоры, то есть как раз такие, которые Вашингтон ведет с Москвой и Пекином. Однако динозавр американской дипломатии Генри Киссинджер заявил, что эти переговоры – «хорошее начало». Начало чего? Начало более конкретных обсуждений, сказал человек, 50 лет назад выстроивший отношения между Китаем времен Мао Цзэдуна и США времен Никсона.
Да, лучше говорить, чем воевать. Даже Индия и Китай договорились провести очередной раунд переговоров во второй половине декабря. На 23-м заседании Рабочего механизма консультаций и координации по индийско-китайским пограничным вопросам было принято решение о проведении 14-го раунда переговоров по ситуации в районе линии фактического контроля в горной области Ладакх. Результат у предыдущего раунда был не слишком впечатляющим, тем не менее, переговоры продолжаются. Россия тоже старается внести посильный вклад в этот процесс, не вмешиваясь в китайско-индийские пограничные разборки, но создавая повод для встреч на высоком уровне. 26 ноября прошла 18-я встреча в формате РИК (Россия-Индия-Китай) на уровне министров иностранных дел. По итогам встречи было принято совместное заявление, которое отражает совпадение взглядов трех стран на Афганистан и на Ливию, на ШОС и на БРИКС, на коронавирус и на институты глобального управления.
Для Казахстана тенденция к ведению переговоров на грани войны в целом благоприятна. У нас со всеми странами отношения партнерские или союзнические, поэтому мы меньше всего хотели бы оказаться втянутыми в конфликт между США и Китаем или США и Россией. Можно вспомнить, например, что во вьетнамскую войну американцы втянули многие страны Юго-Восточной Азии, а в афганскую войну – вообще с полсотни разных стран. Но сегодня «красные линии», которые чертят в Москве, Вашингтоне и Пекине, по нашей территории не проходят и наших интересов не задевают. А переговорные процессы мы не только приветствуем, мы их всемерно поддерживаем. Как отметил Мухтар Тлеуберди, Казахстан из «потребителя безопасности» и неопытного новичка в мировой политике в первые годы своей независимости перерос в «генератор стабильности» и стал медиатором, активно участвующим в урегулировании некоторых международных конфликтов.
Самым значимым в настоящее время является Астанинский переговорный процесс по Сирии, в котором участвуют представители сирийского правительства и оппозиции, а также Россия, Турция и Иран, поддерживающие одну из сторон и одновременно выступающие гарантами процесса. По сообщению МИД, очередная встреча состоится 21-22 декабря этого года в Нур-Султане.
Ранее Казахстан подключался к переговорам по иранской ядерной программе и содействовал заключению Совместного всеобъемлющего плана действий.
О том, что Казахстан выступал с миротворческими инициативами и предпринимал посреднические усилия по урегулированию конфликтов, а казахстанская дипломатия известна своей нацеленностью на поиск компромиссных решений по самым сложным, международным проблемам, напомнил Касым-Жомарт Токаев в ноябре на расширенном заседании коллегии МИД.
К сожалению, пандемия COVID-19 нанесла страшный удар по конференциальной дипломатии, на которую опиралась вся современная система международных отношений. Конечно, встречи продолжаются, но, как правило, в гибридном формате или в формате видеоконференций. Многие важные мероприятия были перенесены, в том числе седьмой Съезд лидеров мировых и традиционных религий, который проходит в Нур-Султане каждые три года. На заседании секретариата Съезда, которое прошло в гибридном формате в октябре, было принято решение о переносе форума на сентябрь 2022 года. При этом председатель Сената Маулен Ашимбаев, за которым по должности закреплено руководство секретариатом Съезда, отметил, что Съезд лидеров мировых и традиционных религий – уникальное явление в международной повестке и реальный инструмент глобального межрелигиозного диалога. С ним полностью согласился высокий представитель Альянса цивилизаций ООН Мигель Моратинос, отметивший, что эта уникальная платформа дает хорошую возможность для политиков, религиозных лидеров, международных, региональных организаций и всех заинтересованных сторон коллективно обсудить проблемы межрелигиозного диалога и устойчивого развития в более поляризованном мире.
В следующем году МИД планирует провести еще одно очень важное для нас мероприятие – шестой саммит Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). На прошедшем в октябре заседании Совещания министров иностранных дел СВМДА удалось продвинуться по ряду направлений, в том числе обновить один из ключевых документов – Каталог мер доверия. Было принято положение о «Совете мудрецов», точнее, о Совете выдающихся персон (Council of Eminent Persons), что звучит гендерно-нейтрально. Как видно из названия, за образец взяли ОБСЕ. В то же время встреча министров иностранных дел вновь высветила расхождение позиций стран-участниц по актуальным вопросам, в том числе по Афганистану, а потому пришлось впервые завершить ее без принятия итоговой декларации. Впрочем, это лишний раз доказывает необходимость диалога.
В целом, коронавирус не только не смог убить конференциальную дипломатию, он даже, в полном соответствии с поговоркой, сделал ее сильнее. В конце ноября в Нур-Султане прошла международная конференция «Эволюция партийно-политической системы Казахстана: вызовы, достижения и перспективы». Организатором выступил Институт общественной политики партии «Нур Отан». Формат конференции был гибридным, на ней было много иностранных участников – и представителей политических партий, и политологов, и политконсультантов, а казахстанская партийно-политическая система обсуждалась в компаративно-аналитическом формате. Трудно сказать, был ли связан выход правящей партии в сферу конференциальной дипломатии с ожидающейся передачей руководства «Нур Отаном» Касым-Жомарту Токаеву, но этот опыт был удачным и позволяет предположить, что в арсенал внешнеполитических инструментов будет добавлена партийная дипломатия.
