Бесконечное чувство долга

На днях случилось долгожданное событие для многих отечественных финансистов и экономистов: Национальный банк поднял базовую ставку (то есть, ставку, фактически регулирующую проценты по кредитам и депозитам) с 9% годовых до 9,25 процентов.

Почему это событие было долгожданным? Да потому что Казахстан оставался последней страной в ЕАЭС базовая ставка которого сохранялась неизменной более года, между тем как все ближние и дальние соседи уже приняли решения о ее повышении.

«Решение обусловлено реализовавшимися рисками инфляции со стороны предложения и устойчивым проинфляционным давлением в экономике со стороны спроса. Инфляция формируется выше прогнозов, а ожидания по дальнейшему росту цен остаются высокими и незакрепленными. Быстрое восстановление экономического роста и динамики потребительской активности при существенном фискальном импульсе формирует проинфляционный тренд», – говорилось в официальном релизе, выпущенном НБ по этому поводу.

Чуть позже заместитель председателя Национального банка Акылжан Баймагамбетов добавил, что в первом полугодии 2021 года розничный товарооборот вырос на 7,6%. При этом: «В структуре розничного товарооборота ускоренными темпами растет товарооборот непродовольственных товаров. Поддержку росту потребления домашних хозяйств оказывают положительные темпы роста доходов населения, а также существенный рост кредитования на потребительские цели…»

Это положительный момент. А другой «стороной медали» стало ускорение роста инфляции, которая в июне достигла своего рекордного значения в 7,9%, так что теперь остро стоит необходимость снизить инфляционные показатели до целевого диапазона в 4–6% хотя бы в следующем, 2022 году. В свою очередь, рост инфляции подстегнул восстановление покупательного спроса, который во многом восстановился за счет удешевления кредитов (в июне этого года тенговые кредиты подешевели для жителей страны на 0,9%).

Теперь, с повышением базовой ставки, должна повыситься средняя ставка вознаграждения по кредитам; они станут чуть менее доступными, и возможно замедлится динамика их выдачи, которая в этом году только лишь росла (по сравнению с прошлым годом выданные новые кредиты физическим лицам за январь-март 2021 года выросли на 30,5%). И последним следствием должно стать некоторое снижение покупательной способности, что приведет к замедлению инфляции в целом.

Примерно так выглядит ситуация схематически. А говоря еще более упрощенно – очередной кредитный всплеск внес свою посильную лепту в доведении роста темпов инфляции до совсем уж неприличных показателей.

К теме тотальной закредитованности граждан страны мы уже достаточно подробно обращались весной этого года (см. материал «Жизнь взаймы или кредитная история современного Казахстана» от 26.04. 2021 года), поэтому перечислять основные проблемы, тенденции и показатели особого смысла нет – за эти три месяца они кардинально не изменились. Однако кое-что новенькое все-таки произошло и рассмотреть текущую динамику «кредитных движняков» будет нелишним.

Одной из важных новаций является сворачивание государственной программы льготного автокредитования, запущенной в стране в 2015 году. Официальное сообщение об этом было опубликовано Нацбанком в конце июня. Напомню, что основная идея этой программы заключалась в предоставлении займов по низким ставкам, что должно было пойти на пользу как покупателям (в плане повышения доступности авто), так и продавцам, у которых возрастал спрос на продукцию.

Условия программы неоднократно менялись как в части требований к заемщикам, так и в отношении и процентных ставок. Всего в 2019–2020 годах на реализацию программы было выделено 40 миллиардов тенге. При этом, средства выделялись по «револьверному принципу» – на деньги, которые шли от погашения кредитов, выдавались новые займы.

Брали на приобретение авто в принципе охотно. По крайней мере, по данным Банка развития Казахстана (БРК), с начала действия программы по конец апреля 2021 года, было выдано около 27,5 тысяч кредитов на общую сумму 139,6 миллиардов тенге. Однако, по сведениям аналитического центра FCBAnalytics, это составляло всего 12,9% от общего числа кредитов, потраченных на покупку автомобиля. То есть, несмотря на привлекательные условия, развитие автокредитования происходило и без участия государства, с помощью БВУ и МФО.

На этот счет, есть и любопытные цифры, обнародованные Первым кредитным бюро (ПКБ). Так, количество выданных займов (строго на покупку авто) по итогам января-апреля 2021 года оказалось на 24,3% выше, чем за аналогичный период предыдущего года. Всего за четыре месяца текущего года было выдано 27 588 займов на общую сумму 132,7 миллиарда тенге. То есть, столько же, сколько за шесть лет по госпрограмме.

«Это, в свою очередь ведет к росту портфеля и говорит о том, что казахстанцы активнее набирают новые автокредиты, чем гасят уже имеющиеся», – сделали вывод аналитики.

Заодно выяснилось, что темпы кредитования у МФО выше, чем у банков. С начала 2021 года общий объем банковских займов вырос на 10,1%, а за последние 12 месяцев – на 29,5%. У МФО эти показатели составляют 17,2% и 81,5% соответственно, а например, доля в общем объеме автокредитования только в городах республиканского значения составляет 22,5%.

Причины, почему многие граждане, несмотря на очевидную выгодность условий госпрограммы, все равно обращались к частникам, безусловно, разные и индивидуальные. Но, по мнению ряда экспертов, одним из побудительных мотивов являлась надежда заемщиков на то, что с частником будет легче договориться по поводу последующей реструктуризации кредита, а то и вовсе – мечты уклониться от последующих выплат.

В любом случае, начиная с июля этого года, госпрограмма «почила в бозе» и теперь желающие приобрести кредитный автомобиль (кстати таковым является практически каждое восьмое авто в стране) в любом случае должны будет договариваться с представителями частного капитала.

Что же до общей статистики, то согласно последним данным мониторингового агентства Runking.kz, совокупный объем всех розничных займов в Казахстане, включая потребительские и ипотечные кредиты, к началу лета составил 8,2 триллиона, что на 3,3% больше, чем месяцем ранее, и на 22,8% больше, чем год назад. Из них, непосредственно потребительские кредиты населения составили 4,8 триллиона тенге, показав месячный рост в 3,3% и дав плюс 16,3% за год.

Как следствие увеличился доход и микрофинансовых организаций, которые по данным как государственных, так и негосударственных исследовательских институтов, в настоящее время являются одним из самых быстрорастущих секторов на финансовом рынке страны. К концу первого квартала текущего года активы микрофинансовых компаний РК составили 574,2 миллиардов, или на 44,3% больше, чем в соответствующем периоде прошлого года (397,8 миллиардов). Что же до динамики, то за последние года активы микрофинансовых организаций растут в среднем на 43,1% в год.

Ну а кто стимулирует столь высокорентабельный бизнес? Точнее – жители каких регионов наиболее подвержены «кредитной лихорадке»?

«Вся страна стоит с протянутой рукой…»

Здесь тоже присутствуют определенные изменения в «региональных приоритетах». Например, институт маркетинговых и социологических исследований Elim («ИМСИ Elim») в своем последнем исследовании «Мониторинг основных показателей экономического развития в Казахстане», увидевшим свет 19 июля этого года, указывал, что в прошлом году основным кредитным потребителем был Алматы, но достаточно активный рост показывала и Туркестанская область:

«На одну только Алматы приходится 36% процентов от общего числа выданных займов, что в очередной раз предопределяет ей роль локомотива потребительского спроса в Казахстане. Больше всех кредитование потребительских нужд выросло в Туркестанской области – почти в два раза. Это во многом связано с последними инициативами государства, целью которых является развитие одноименного города и области в экономических и туристических направлениях. За Туркестанской следуют Жамбылская и Актюбинская области, их рост составил 18%».

Примерно аналогичного мнения придерживался и Национальный банк, указывавший в своем статистическом бюллетене что «самый высокий рост (+35% за восемь месяцев) демонстрирует Туркестанская область. Более чем на 20% увеличилась долговая нагрузка перед банками в СКО и Кызылординской области. В некоторых областях рост можно назвать скачкообразным. Например, в СКО объем потребкредитов с начала года увеличился на 24% против 6,4% среднего роста за предыдущую пятилетку, в Костанайской области – на 29% против 10,7%, в Павлодарской – на 22% против 8,2%. С другой стороны, жители трех этих северных регионов продолжают оставаться наименее закредитованными в стране».

В настоящее же время (точнее – на середину весны нынешнего года), по данным Национального банка, БВУ и МФО выдали физическим лицам потребительские ссуды на 4,5 триллионов тенге. Больше всего ссуд получили алматинцы – на 1,2 триллионов тенге (при этом, годовой рост составил всего девять процентов).

Далее следуют Нур-Султан – более 440 миллиардов тенге (с приростом в сравнении с прошлыми периодами в 79,3%) и Шымкент – почти 355 миллиардов тенге (+ 74%). Также, по сравнению с предыдущими периодами вырос объем потребкредитов в Карагандинской области до 327 миллиардов тенге и в ВКО – до 258 миллиардов тенге. Средний рост показала Мангистауская область, где жители взяли кредитов на 222,8 миллиардов тенге (рост в 50,7%).

Меньше всего потребительских займов оформлено в Костанайской области – 133,2 миллиардов тенге, ЗКО – 133,4миллиардов тенге, Акмолинской – более 99 миллиардов тенге и в Туркестанской областях – всего 64,6 миллиардов тенге (то есть, по сравнению с активным прошлым годом произошло определенное замедление в динамике).

Что же до «токсичных» или просроченных кредитов, то на первую часть нынешнего года, лидерами по всем просроченным кредитам являлся Алматы – 467,6 миллиардов тенге и Нур-Султан – 141 миллиардов тенге. Далее следовали ВКО – 84,6 миллиардов тенге, Атырауская – 34 миллиардов и Карагандинская области – 31 миллиардов тенге.

Меньше всего по просроченным кредитам задолжали в СКО – 4,3 миллиардов тенге и в Туркестанской области – 2,3 миллиардов тенге.

Тем не менее, по данным на конец прошлого года, общее число заемщиков, имеющих токсичные кредиты, выросло за год на 142 процента, что дает основание утверждать о том, что казахстанцы по-прежнему не справляются с взятыми на себя финансовым обременением.

«Рост потребительских кредитов опережал рост номинальных доходов населения почти на 15%. А закредитованность создает предпосылки для социальных проблем. Несмотря на значительную поддержку со стороны государства, за последние пять лет отмечается снижение роли банковского сектора в экономике страны», – отмечала в ходе одного из своих выступлений в Мажилисе глава Счетного комитета Наталья Годунова.

Также, ПКБ отмечает ухудшение индекса кредитного здоровья – прогноза о том, как будут себя вести заемщики в течение последующих 12 месяцев. Если ранее 68% казахстанцев имели высокую вероятность возврата средств, то на начало 2021 показатель упал до 62%. Это означает, что розничный рынок продолжает находиться под влиянием постпандемического эффекта и никакой «уверенности в завтрашнем дне» многие наши сограждане к сожалению не чувствуют.

Поэтому, наверное, неудивительно, что число фейковых сообщений о грядущем списании кредитов (последнее такое «мероприятие» было намечено по версии его «авторов» на июнь нынешнего года) продолжает появляться с завидным постоянством, вынуждая чиновников вновь и вновь публиковать опровержения:

«В социальных сетях активно распространяется информация о подписании главой государства Касым-Жомартом Токаевым указа о списании кредитов и долгов граждан Казахстана летом этого года. Хочу заявить, что это фейковая информация. Данная акция имела разовый характер в 2019 году и в последующем проводиться не будет». – в очередной раз был вынужден заявить пресс-секретарь главы государства Берик Уали.

Периодически вносят некоторую сумятицу и запутавшиеся в канцелярских тонкостях журналисты.

В июне этого года с официальным опровержением информации о «продлении сроков кредитной амнистии», распространенным целым рядом республиканских СМИ, выступило Министерство труда и социальной защиты населения. Как оказалось, представители масс-медиа то ли невнимательно читали проект постановления, размещенный на сайте электронного правительства в конце мая, то ли неверно его растолковали. И предположили, что кредитную амнистию проведут в стране еще раз.

Однако, речь в документе всего лишь шла о простой бюрократической формальности – удалении в постановлении образца 2019 года пункта о предельном сроке для подачи списка лиц, подпадающих под кредитную амнистию (таковом значился ноябрь 2019 года, хотя по факту процесс списания проходил в три этапа и продлился аж до апреля 2020 года). И кроме того небольшая часть граждан, имевших право на амнистию и изначально внесенных в списки по разным причинам, не смогла ей воспользоваться (или их задолженность не была списана по техническим причинам). Вот для них и была проведена корректировка сроков. Но ни как не для всех сотен тысяч новых желающих, как поспешили оповестить некоторые информагентства.

Тем не менее, любое, пусть даже малейшее упоминание о возможных «списаниях», попадает на крайне благодатную почву, чем активно пользуются различные околополитические популисты (здесь достаточно вспомнить прошлогодние попытки проведения несанкционированных митингов и сборы подписей за проведение очередной кредитной амнистии, организованные активистами так называемой «Демпартии»). Да и практически любая забастовка (тому примером целый ряд забастовочных акций, прокатившихся в течении последнего месяца по Мангистау) редко обходится без упоминания кредитной кабалы. И хотя сама по себе Мангистауская область не относится к числу лидеров по части закредитованности населения, но выходящие на акции протеста рабочие подрядных и сервисных организаций (уроженцы разных регионов страны). рассказывая о своих невзгодах, часто упоминают и кредитные оброки. Связь здесь прямая – нехватка зарплаты, оформление кредита (как правило неподалеку от места работы или временного проживания) и в итоге – замкнутый круг с бесконечными пенями и процентами с основного долга. То есть, трудовая миграция в ее нынешнем состоянии, не только не снижает социальную напряженность, но в чем-то даже экспортирует таковую по некоторым регионам.

Надувая «кредитный пузырь»

Ну а что в перспективе? На этот счет не прекращаются споры и дискуссии среди различных экспертных групп и сообществ, часть из которых призывает не драматизировать «стереотип о тотальной закредитованности» и предпочитают рассуждать о «новой банковской модели», при которой рассрочка просто является «доступным и популярным инструментом». В свою очередь, их оппоненты заявляют, что помимо иных негативных факторов, растущий «кредитооборот» путает финансовую статистику страны в целом, показывая неверную структуру экономики и доходов населения, и обращают внимание на то, что «кредитные проблемы» все чаще перетекают из области экономики в политическую плоскость.

Однако, и те и другие солидарны в том, что в дальнейшем закредитованность казахстанцев может значительно вырасти. Расчеты здесь максимально просты: в настоящее время лишь 20 процентов экономически активного населения страны не пользуются кредитами. А если посмотреть на тенденцию приобщения к кредитам «новичков» (в среднем по 500 тысяч человек в год), то нетрудно предположить что через 4–5 лет все экономическое активное население в той или иной степени будет обладать долговой нагрузкой. Ведь практически по всем оценкам в потребительском кредитовании еще есть весьма солидный потенциал роста. В частности, из числа экономически активного населения в «зону риска» попадают три миллиона человек, которые имеют частичную занятость (и следовательно, их доход может быть нерегулярным), и один миллион человек, которые получают зарплату «в черную». Да и долг предприятий по заработной плате, составляющий в настоящее время как минимум 3,4 миллиарда тенге, вряд ли способствует чувству социальной защищенности и вполне способен спровоцировать новый виток долгового обременения граждан перед финансовыми институтами.

Судя по всему, понимает это и государство, которое в последние годы существенно ужесточает правила работы МФО и БВУ в части выдачи кредитов, таким образом, добиваясь снижения риска просрочек или невозвратности. (Произошедшее повышение базовой ставки, снижающее доступность и привлекательность кредитов, тоже можно включить в эту категорию мер).

Но в любом случае, благодаря ужесточению государственного регулирования можно наблюдать более ответственный подход к кредитованию лишь со стороны финансовых институтов, но отнюдь ни со стороны населения. Ведь число наших сограждан по прежнему готовых всеми правдами и неправдами брать кредиты на проведение различных праздников и торжеств или покупку предметов отнюдь не первой необходимости, не только не снижается, но даже показывает устойчивую тенденцию к росту.

Да и саму формулу, согласно которой если реальные доходы граждан страны не начнут существенно расти, то мы все-таки сможем увидеть тот «кредитный пузырь», который поглотит свыше 70% доходов домохозяйств, еще никто не отменял. И при его возникновении степень риска стабильности всей государственной системы придется пересчитывать исходя уже из совсем других категорий.