Осенний перерасчет
Извечный вопрос «Что же будет с банками и с нами?» скоро опять встанет ребром.
По оценкам экономистов, к концу года вполне может обостриться целый ряд «отложенных» проблем. Это касается как финансовой сферы страны в целом, так и банковского сектора в частности. Согласно данным, озвученным на днях председателем правления НПП «Атамекен» Аблаем Мырзахметовым, порядка 70 процентов казахстанского бизнеса (а это около миллиона предпринимателей) ощутили на себе негативное влияние ограничений, связанных с пандемией коронавируса. В принципе, такая оценка соответствует и данным государственных структур.
Так, Министерство национальной экономики определило список из 29 наиболее пострадавших отраслей, представители которых в ближайшем будущем вряд ли смогут показывать успешные результаты своей деятельности. Есть и статистические данные Министерства финансов, по которым картина выглядит и вовсе печально: получается, что до 30 процентов предприятий из наиболее пострадавших от пандемии отраслей, в которых трудилось более чем 130 тысяч человек, так и не возобновили свою деятельность и находятся на стадии ликвидации. В свою очередь, это вызовет снижение оборота в экономике и уменьшение доли бизнеса в ВВП. А дальше начинается цепная реакция, которая напрямую затрагивает банковский сектор страны.
В первую очередь, речь идет о такой и без того больной для казахстанских БВУ теме, как рост не только просроченных и неоплачиваемых, но и по большей части невозвратных кредитов. Согласно сведениям оглашенным председателем Агентства по регулированию и развитию финансового рынка Мадиной Абылкасымовой, только к началу лета отсрочкой воспользовались 34 процента от всех заемщиков. На тот момент сумма отсроченных платежей составила 268 миллиардов тенге. Еще 12,4 тысячи субъектов МСБ обратились с просьбой о реструктуризации кредитов на общую сумму 165 миллиардов тенге. Затем возможность отсрочек была продлена на период «достаточный для восстановления финансового состояния». Так что в настоящее время сумма просроченных и отложенных платежей может, как минимум, удвоиться. Параллельно наблюдалось резкое падение, (примерно в 3,5 раза) ипотечных кредитов, что вызвало стагнацию на рынке жилищных займов. И как мрачно подытожили аналитики: «В условиях неопределенности и снижения доверия в экономике растут риски и издержки, это порождает неуверенность, как со стороны банков, так и со стороны потребителей в отношении своих будущих перспектив».
Что любопытно, если взглянуть на аналитические отчеты последних двух-трех лет, то и в них мы обнаружим немало критических замечаний по поводу положения дел в банковской сфере страны. Так, например, практически все эксперты утверждали, что казахстанский банковский бизнес во многом держался на плаву лишь благодаря снисходительной политике монетарных властей, всеми правдами и неправдами стремящихся снизить давление на курс тенге. При этом сами банки откровенно не стремились использовать свои ресурсы для финансирования экономики, постоянно сокращая объемы выдачи кредитных ресурсов реальному сектору экономики в пользу более доходного (хотя и более рискованного) потребительского кредитования.
А дальше опять начинался замкнутый круг – потребительские кредиты в большинстве своем тратились на приобретение импортных товаров, стимулирование импорта приводило к новому витку давления на платежный баланс, что вызывало снижение курса тенге. По крайней мере, примерно так объясняли ситуацию в Нацбанке, правда, не особо распространяясь на тему, как финансовый регулятор намерен ее изменить в пользу местного содержания.
В 2018 году накопившиеся хронические проблемы попали в поле зрения Нурсултана Назарбаева, который весьма резко заявил о необходимости кардинальных реформ в банковской сфере. Причем недвусмысленно дал понять о необходимости сокращения числа самих БВУ:
– Полное безобразие в банковской системе. Баловаться стали люди. Чуть-чуть деньжат соберут – приходят открывать банк. Нацбанк разрешение дает. Потом начинают уговаривать, бегают по улицам, по остановкам: «Мы даем огромные проценты! Вложите деньги к нам». Люди верят и идут туда. А потом акционеры воруют эти деньги или раздают своим, аффилированным лицам. Люди идут в банки, считая, что это государственная система. А на самом деле мошенники обманывают. Я считаю, нормальный банк никогда не даст кредиты несостоятельным получателям. А у нас что получилось? Этого не должно быть. Жестко должно быть. Много банков нам не нужно…
Результат не заставил себя ждать. Сначала лицензии лишились «Казинвестбанк», «Дельта банк», а в сентябре 2018 года право осуществлять банковскую деятельность потерял «Банк Астана» (по поводу которого из уст первого президента прозвучала особо резкая критика). Заодно на вооружение довольно оперативно была принята новая методология «AQR – Asset Quality Review» (Оценка качества активов банков). Причем, некоторые эксперты даже предсказывали, что после проведения таковой с банковского поля страны исчезнет от 10 до 15 игроков. В прошлом году, правда, все обошлось без резких телодвижений и ознаменовалось лишь одним слиянием. Бывший «Банк ЭкспоКредит», с 2018 года носящий имя «First Heartland Bank», слился с бывшим «Цеснабанком» (по новому «First Heartland Jýsan Bank»), а получившийся конгломерат приготовился к новым поглощениям, которые и произошли буквально на днях, когда Jýsan Bank объявил о состоявшейся сделке по приобретению некогда процветающего и мощного «АТФБанка» (детища сначала Булата Утемуратова, а затем Галимжана Есенова – зятя Ахметжана Есимова). Так что, с учетом сведений о том, что в сентябре этого года Национальный банк РК зафиксировал самый низкий коэффициент достаточности собственного капитала АО «АТФБанк», то в принципе, эта сделка смогла спасти его от возможного громкого краха. Поэтому, можно предположить, что и в нынешнем году все ограничится лишь лишением лицензии «Tengri Bank», который сначала хотел слиться с «Capital Bank» и «AsiaCreditBank», но в конечном итоге поимел сначала резкий отток капиталов, затем предсказуемо испытал острейший дефицит с ликвидностью и в конечном итоге, лишился лицензии. (Причем, сначала его покинули несколько миноритариев с «громкими» и уважаемыми в стране фамилиями, а затем основной акционер индийский государственный банк «Punjab National Bank» махнул рукой и, зафиксировав убытки, гордо удалился с казахстанского рынка).
Подобную судьбу предсказали было еще паре-тройке БВУ, испытывающих примерно аналогичные проблемы (например, летом этого года Нацбанк указал, что помимо «Tengri Bank», не выполнили требований по пруденциальным нормативам «AsiaCredit Bank» и «Capital Bank Kazakhstan»), но, судя по всему, окончательно решение их участи будет отложено на следующий год.
При этом, весьма показательной оказалась опубликованная в республиканских СМИ информация о том, что несмотря на тяжелое финансовое положение, руководство «Tengri Bank» всегда находило возможность выплачивать бонусы членам правления.
Так, за 2018 год 163 миллиона 551 тысяч тенге получили в качестве вознаграждения три члена правления. В прошлом году, ситуация повторилась – на бонусы банк потратил уже 171,3 миллиона тенге.
И что любопытно, аналогичная ситуация наблюдается и в других банках из числа тех, что либо перегружены проблемными кредитами, как, например, «AsiaCredit Bank», выплативший бонусов на сумму 67,1 миллионов тенге либо относящихся к числу аутсайдеров по прибыльности вроде «Нурбанка», не пожалевшего для членов правления и акционеров 103,5 миллионов тенге...
Впрочем, пока оставим вечно пекущихся о своем личном благополучии банкиров и вернемся к текущему положению в банковской сфере страны в целом. Очередным тревожным звонком стала информация о сокращении активов сектора, озвученная летом этого года председателем Счетного комитета по контролю за исполнением республиканского бюджета Наталье Годуновой:
– Активы банковского сектора к ВВП снизились до 40%, тогда как еще в 2015 году составляли свыше 60%. Ссудный портфель банков страны к ВВП сокращен почти вдвое. При этом продолжают расти проблемные займы…
Тогда же стало известно, что, несмотря на значительную поддержку со стороны государства, отмечается снижение роли банковского сектора в экономике страны. Доступных и «длинных» денег для бизнеса как не было, так и нет. Кроме того, хоть государственный долг, как и долг правительства, находится в безопасных пределах, но статья расходов на их обслуживание и погашение растет. По правительственному долгу такие затраты достигли почти 1,4 триллионов тенге.
Следующий раз «кредитная тема» всплыла уже в октябре, когда международное рейтинговое агентство «S&P Global Ratings» заявило о том, что в связи с последствиями пандемии COVID-19 ожидает в 2020-2021 увеличение объема новых проблемных кредитов у казахстанских банков, что вполне возможно, не самым лучшим образом скажется на их рейтинге. (И, как следствие, возможности привлекать внешние займы для увеличения своего портфеля).
Поток тревожной информации не мог остаться незамеченными депутатами Мажилиса, которые провели несколько часов, горячо обсуждая пути выхода из ситуации. Прозвучали предложения от снижения процентных ставок (здесь, увы, «палка о двух концах», так как это в свою очередь грозит оттоком депозитов) до такой популистской меры, как очередное обнуление кредитных историй. Но, как уже показала практика, даже при таком весьма спорном шаге проблема отнюдь не решается, ведь после предыдущей кредитной амнистии, когда государство потратило на возмещение банковского ущерба 106 миллиардов тенге, некоторые граждане опять умудрились крепко увязнуть в долговой кабале. Здесь достаточно упомянуть, что на сегодняшний день сумма потребительских займов достигла четырех триллионов тенге, при этом немалую часть из этих займов уже можно смело записывать в категорию проблемных или того хуже – невозвратных. И насколько при стремительно ухудшающемся кредитном портфеле у небольших банков хватит запаса прочности, вопрос, наверное, риторический.
Так что, не удивительно, что тот же «S&P Global Ratings» в своем октябрьском отчете предположил, что в ближайшее время отечественным банкам требуется создание дополнительных провизий, «вливаний в капитал», на уровне порядка одного триллиона тенге (что составляет два процента от ВВП). При этом, как отмечают эксперты «S&P», казахстанские БВУ «по-прежнему не способны генерировать устойчивые показатели прибыли для финансирования потребностей в формировании резервов». В итоге скепсис возникает как у текущих инвесторов, так и из-за стремительно растущих рисков уменьшается возможность привлечения инвесторов новых. Косвенным примером этого может служить перенос на неопределенный срок IPO АО «Kaspi bank».
Ну а дальше (в случае, если наиболее пессимистические прогнозы сбудутся и из замкнутого круга вырваться так и не удастся), все может пойти по уже опробованной колее – банки второго уровня опять начнут слезно просить помощи у государства, отчаянно запугивая последствиями своего банкротства, а государство в очередной раз примет решение спасать БВУ за счет налогоплательщиков. Однако, пандемия – точнее, ее экономические последствия и здесь может крепко скорректировать ситуацию, и вместо массовой раздачи денег будет принято волевое решение обеспечить господдержку лишь четырем крупнейшим, что называется системообразующим банкам, а на судьбу остальных – попросту махнуть рукой. Тем более, что «свято место пусто не бывает» и, начиная с 16 декабря 2020 года, в стране смогут вести свою полноценную деятельность филиалы зарубежных банков, вполне способные вытеснить с рынка некоторых наиболее неконкурентоспособных местных банкиров.
И тогда, как, собственно, и предсказывают некоторые аналитики, за последующие пару лет из числа двадцати шести ныне действующих в стране БВУ примерно половина может бесславно покинуть рынок. Что впрочем, при определенной внешней ротации, отнюдь не является чем-то смертельным – как-никак с момента начала частной банковской деятельности, в стране было ликвидировано почти 140 больших и малых банков. И ничего – выжили. Главное, чтобы процесс был постепенным и плавным. По крайней мере, это будет лучше, чем очередное перекладывание поистрепавшихся кредитных портфелей БВУ в Фонд проблемных кредитов или экстренное выдергивание гигантских средств из отощавшего государственного бюджета, что гораздо сильнее подрывает финансовую стабильность в целом, нежели ликвидация какого-то из не сильно значимых БВУ.
Все окончательно станет ясно тогда, когда внешними независимыми аудиторами будут подведены итоги нынешнего года по стандартам МСФО, а параллельно регуляторами будет осуществлена оценка качества активов AQR. И вот сопоставление этих двух показателей (да еще с поправкой на мрачноватую экономическую ситуацию в республике в целом) и даст объективную оценку истинного положения в банковской системе страны и выявит очередных наиболее проблемных ее участников. С тем, чтобы потом уже никто ни на кого не обижался.
