Культурный барьер

Несмотря на впечатляющие бюджеты культурное пространство Казахстана продолжает сжиматься.

Традиционно, 21 мая в Казахстане празднуется День работника культуры и искусства. Особой торжественности в этом году, правда, не ощущалось. Все ограничилось поздравлением от главы государства через социальные сети с пожеланием вдохновения и успехов, скромными собраниями в профильных департаментах, вручением ведомственных наград и присвоением почетных званий на местах. Еще определились с культурной столицей на нынешний год – ей стал Кокшетау. По этому поводу акиму была вручена советующая статуэтка и озвучены напутствия «достойно принимать участников конкурсов среди работников государственных музеев, библиотек, объектов досуга и других организаций культуры».

Что же касается самих «работников государственных музеев, библиотек, объектов досуга и других организаций культуры» (особенно областного уровня), то в профильном министерстве вспомнили о том, что последний раз их заработная плата индексировалась 12 лет тому назад (в организациях республиканского уровня индексация все-таки состоялась в январе прошлого года). Посетовав на все сложности прошлого года, когда пришлось «переориентировать немало бюджетных средств», министр культуры и спорта Актоты Раимкулова сообщила, что бюджетная заявка по увеличению оплаты труда деятелей культуры и искусства местного значения, тем не менее уже готова и, в случае ее одобрения, осенью этого года их заработная плата может быть увеличена…

Безусловно, во многом на скромность праздничных мероприятий повлияли короновирусные «красные зоны», в очередной раз расползшиеся буквально по всей стране. И вдобавок, в самый канун профессионального праздника, настроение курирующим культуру чиновникам было подпорчено целым рядом не совсем приятных событий. Причем, как внутреннего, так и внешнего характера.

Все ниже и ниже и ниже…

В мае нынешнего года авторитетное американское издание «U.S. News and World Report» опубликовало очередное масштабное рейтинговое исследование, произведенное совместно с центром «BAV Group», входящим в структуру глобальной компании по маркетинговым коммуникациям «VMLY & R». На этот раз заокеанскими аналитиками и социологами был оценен культурный потенциал, или если обобщенно – «культурное наследие» 78 стран мира. И здесь нашу страну (а точнее, курирующих отрасль чиновников) поджидал весьма неприятный сюрприз – согласно представленным выводам, Казахстан оказался на 76-м месте из 78 возможных, оставив за собой лишь Катар и Оман. Если же взглянуть на это исследование в разрезе, то будет видно, что, например, позицию «богатство истории» участники проекта оценили на 8,9 балла из 100, «культурную доступность» – на 5,5 балла, а казахстанские «культурные достопримечательности» и вовсе получили оценку – 0 баллов.

В принципе, конечно, можно было бы от такого неприятного рейтинга попросту отмахнуться, но, во-первых, индекс цитируемости «U.S. News» достаточно высок, а во-вторых, зная любовь местного чиновничества к оценкам извне, с большой долей вероятности можно предположить, что публикация американцев не осталась не замеченной абсолютно на всех уровнях властной вертикали. Со всеми далеко идущими выводами и последствиями.

Так что, когда буквально через несколько дней на информационных лентах страны появились заголовки типа «Министр культуры Актоты Раимкулова готова подать в отставку», это выглядело даже в чем то логичным – ну, на самом деле, после такого сокрушительного провала своей деятельности (по версии американцев, конечно), человек с обостренной самокритикой может действительно задуматься о дальнейшем целесообразности своего пребывания на занимаемой должности. Правда, при ознакомлении с самим текстом новости, выяснилось, что происки заокеанских исследователей тут не причем. По ее собственным словам, озвученным в ходе отчетной встречи с населением, министр Раимкулова готова будет оставить свой пост в случае реального доказательства судом вины своего заместителя Сакена Мусайбекова, заподозренного в получении крупной взятки.

– В случае, если вина будет доказана, я буду подавать заявление об отставке. Повторюсь, в случае, если вина будет доказана…

Не знаю кому как, но лично мне, это напомнило прошлогоднюю историю с теперь уже экс-председателем правления НАО «Государственный центр поддержки национального кино» Гульнарой Сарсеновой, заподозренной в коррупционных правонарушениях. Тогда Актоты Рахматуллаевна тоже рассуждала о «необходимости дождаться судебного решения, упирала на презумпцию невиновности: «в любом случае, до решения суда человек пользуется своим правом, и презумпция невиновности существует», и заявляла о готовности «сделать определенные выводы, административного характера в том числе» лишь после оглашения приговора. Тогда дело до суда не дошло вовсе. Гульнара Сарсенова вернула в бюджет 380 миллионов тенге (в похищении которых ее и пытались заподозрить), добавила еще 40 миллионов «из личных средств» и дело было свернуто. Как в отношении самой Сарсеновой, так и некоторых других известных персон, вместе с ней попавших в поле зрения правоохранителей. Например, режиссер Сергей Азимов получил прощение с прекращением уголовного преследования «в связи с деятельным раскаянием, с учетом возраста, наличия малолетних детей и государственных наград». Так что никаких «определенных выводов» со стороны министра в тот раз не потребовалось.

У Сакена Мусайбекова с наличием детей и государственных наград дела, в принципе, тоже обстоят неплохо. Возраст за пятьдесят. И получается, что в теории остается лишь как-нибудь разобраться с тремя миллионами тенге, собственно являющимися причиной появления основу уголовного дела, самому «деятельно раскаяться» и карьере его непосредственного начальника, Актоты Раимкуловой, опять ничего угрожать не будет. И уж тем более, какие-то забугорные рейтинги, мягко говоря, о слабых позициях с пресловутым «культурным наследием».

Здесь, правда, у особо въедливых наблюдателей может возникнуть вопрос – если с «культурным наследием» дело обстоит на самом деле так плохо, как говорят зарубежные исследователи, то на что в таком случае тратились немалые государственные средства?

Ведь как утверждал в ходе правительственного часа в Мажилисе, посвященного как раз «развитию культурного наследия», предшественник Актоты Раимкуловой на посту министра культуры Арыстанбек Мухамедиулы, выделяемых на развитие культурных программ 17 миллиардов тенге катастрофически не хватает и надо бы добавить еще:

– Мы часто слышим, что культуру не измеряют процентами. С другой стороны не надо забывать, что культура – отрасль, которая должна давать качественную продукцию. Индикаторы и конечные показатели стратегического плана министерства культуры пока не связаны с предстоящими качественными изменениями в сфере культуры. Более того, в республиканском бюджете в реализацию Плана мероприятий заложено на деятельность министерства культуры 17 миллиардов тенге. Эта сумма не соответствует грандиозным масштабам и задачам проекта. Отдача же от реализации программы должна быть очень значимой…

В случае же увеличения финансирования, тогдашний министр обещал «мультипликативный эффект не только на экономику, но и на театральную, музейную, библиотечную, архивную отрасли, литературу и киноиндустрию».

О киноиндустрии и производимой ей эффектом мы подробнее поговорим чуть позже, а пока посмотрим, как обстоят дела с остальными объектами культуры из министерского списка.

Как сообщила на одном из заседаний нижней палаты парламента председатель Комитета по социально-культурному развитию Мажилиса Гульнар Иксанова – по состоянию на 2018 год в республике насчитывалось 7,6 тысячи культурных объектов; это почти в два раза меньше, чем, к примеру, в 1995 году, когда их число составляло 13 тысяч 223. Только на селе количество культурных объектов сократилось более чем на 40%, хотя их потенциальными пользователями являются 7,6 миллионов человек.

С 2012 по 2017 год общее количество закрытых объектов культуры составило 261, из них 149 сельских библиотек и 109 клубов.

Самый высокий отрицательный показатель сложился в СКО, Костанайской, Акмолинской областях. Закономерны и результаты таких недальновидных решений – именно в этих регионах наблюдался самый большой отток населения из сельских округов.

Из 388 зарегистрированных в Казахстане музеев, 67 находятся в неотапливаемых зданиях, в аварийном состоянии или требуют капитального ремонта. Из 83 зданий библиотек, находящихся в крайне аварийном состоянии, 67% – в сельской местности.

Только 38,3% библиотек оснащены компьютерной техникой и подключены к интернету. Государственные архивохранилища уже заполнены на 100% и не приспособлены для хранения баз данных. Центральная лаборатория микрофильмирования и реставрации документов работает на оборудовании 1950–1960 годов выпуска…

Особую тревогу вызывает размер оплаты труда работников домов культуры в регионах, который колеблется в пределах 42–65 тысяч тенге. Также в силу юридического статуса этим организациям не позволяется самостоятельно решать вопросы изменения штатного расписания, стимулирования работников, оказания новых услуг.

В качестве первоочередных мер депутат предложила кардинально пересмотреть такие базовые документы, как Концепцию культурной политики, Концепцию развития туристической отрасли до 2023 года и Стратегический план министерства культуры и спорта до 2021 года.

– В чем я абсолютно согласна с министром, так это в том, что не надо забывать, что культура – отрасль, которая должна давать качественную продукцию. А это мы, к сожалению, наблюдаем не всегда и не везде, – подчеркивала народный избранник.

Вскоре, в августе 2019 года, Гульнар Иксанова, возглавлявшая «культурный комитет» в течение пяти лет, неожиданно объявила о своей добровольной отставке и сложении депутатского мандата. Без публичного объяснения побудительных мотивов.

Какие уж там причины повлияли на столь радикальный шаг, доподлинно не известно. Хотя, в комментариях наблюдателей нет-нет, да и звучала мысль о «синдроме хронической усталости» представителя законодательной власти. То есть, когда делаешь-делаешь, а толку не видно. Так это или нет, гадать не будем. Но с тех пор вопросы культуры как таковой в профильном комитете Мажилиса особенно не муссировались. Нынешний председатель Комитета по социально-культурному развитию Джамиля Нурманбетова – выходец из научно- преподавательской среды и поэтому неудивительно, что ее в основном беспокоят более понятные и привычные проблемы. Например, фактический провал дистанционного обучения школьников и студентов, или игнорирование поручения по строительству студенческих общежитий.

Так что, пока депутаты разбираются с насущными проблемами образования и общей социальной неустроенностью, вопросы культурного строительства остались в полной монополии профильного министерства и его структурных подразделений на местах.

То, что с «культурным строительством» дело обстоит не очень, можно понять по мягко говоря нездоровой обстановке сложившейся в еще сохранившихся «культурных очагах».

Тут уж не до творчества…

В марте нынешнего года отставки своего директора требовали артисты Казахского драматического театра им. Хадиши Букеевой в Уральске. Более двадцати участников труппы рассказывали журналистам о том, что с приходом нового руководителя из коллектива уволились 56 сотрудников. Вместо них директор, якобы, взяла на работу своих людей. В свою очередь директор Салтанат Абулгазиева указывает на то, что уже полгода после своего назначения на эту должность она до сих пор не может провести инвентаризацию имущества театра. В театре отсутствовал кассовый аппарат, а с сотрудниками не были заключены трудовые договоры, то есть работали по «серым схемам»…

Так же в марте нервная обстановка сложилась в Музыкальном драматическом театре Туркестана, сотрудники которого обратились в областное управление культуры с требованием разъяснить – почему их «прокатили» с обещанным новым зданием? Кроме того, артистов озадачила информация о том, что в Туркестане планируется создать еще одну альтернативную труппу:

– Наберут ее с помощью кастинга из актеров в возрасте до 25 лет. А у нас практически все ветераны, возраст наших актеров превышает 30 лет. Выходит, молодой, ни кому неизвестный коллектив, будет играть на сцене нового театра, а те, кто трудится для местного зрителя больше 20 лет, останутся не у дел, – жаловался представителям СМИ актер Нуржан Истаев. В ответ чиновники лаконично сообщили, что новая труппа действительно создается, а судьба старого коллектива пока неизвестна, потому что – «двух музыкальных драмтеатров в одном городе быть не может». Да и вообще, артистам, дескать, никто ничего не обещал, и уж тем более – новое здание.

Подобных конфликтных ситуаций ежегодно в стране набирается десятки. Правда, как правило, скандалы особо не выходят за рамки тех населенных пунктов и областей, где базируются те или иные творческие объединения или учреждения культуры.

Исключением являются особо крупные прецеденты с наиболее известными и знаковыми «храмами искусств» (что базируются в обеих столицах), «заварушки» в которых втягивают в свою орбиту различные медийные персоны и постепенно разрастаются до почти «революционных ситуаций».

Одним из безусловных лидеров по числу внутренних свар, то и дело выплескивающихся далеко за стены самого учреждения, является РГКП «Казахский государственный академический театр оперы и балета им. Абая», более известный широкой общественности как ГАТОБ.

Завзятые театралы наверняка помнят шумную историю, когда сто человек труппы писали открытое письмо президенту Назарбаеву с требованием уволить тогдашнего директора театра Валентина Пака и главного балетмейстера – Рамазана Бапова. Через несколько месяцев бурных разбирательств эти требования были удовлетворены.

Года три тому назад в ГАТОБе произошел новый скандал, на этот раз с требованием отставки директора и художественного руководителя Аскара Бурибаева (назначенного уже после Валентина Пака). Тогда в «революции» активно участвовали 85 членов труппы.

Затем, в 2019 году, возник скандал с хормейстером театра Алией Темирбековой, когда одна часть коллектива обвиняла ее в хищениях и даже организовала забастовку, отказавшись выходить на сцену, а другая часть их коллег по творческому цеху наоборот горячо поддерживала хормейстера и доказывала, что все обвинения в ее адрес являются гнусной клеветой завистников, которые сами этими хищениями собственно и занимаются.

Заодно сторонники Алии Темирбековой шумно критиковали нового директора ГАТОБ Аю Калиеву, которая, по их словам, голословно обвинила Темирбекову в финансовых нарушениях и добилась ее увольнения (забегая вперед, отмечу, что впоследствии Алия Темирбекова обратилась в суд, который согласился с ее доводами и обязал Калиеву восстановить хормейстера в должности). Также, в суд обратилась и часть труппы, которая потребовала от директора Калиевой отменить ранее наложенные выговоры и вернуть по их мнению незаконно аннулированные премии (здесь, отмечу, что эти требования дирекция выполнила, не дожидаясь судебных разбирательств).

Тогда же, на страницах республиканских СМИ активно обсуждалась материальное положение сотрудников театра, получающих заработные платы по 80–100 тысяч тенге, в то время как администрация, якобы, имеет доход от сдачи в аренду различных помещений до 20 миллионов тенге в месяц. И действительно через некоторое время было официально признано, что зарплата артистов театра н составляла от 50 тысяч тенге (без стажа) до 120 тысяч тенге (со стажем работы более 20 лет). В сентябре 2019 года в Министерстве культуры и спорта пообещали до 2020 года поднять зарплату работникам ГАТОБ на 40%. (Что же, до денег, вроде как получаемых от аренды помещений, то эта тема постепенно и плавно сошла на нет).

И вот, в нынешнем году возник новый скандал уже с самой Аей Калиевой, которая в феврале получила от министерства культуры уведомление об отказе продления трудового договора и назначении на ее место нового директора Таира Каратаева.

И снова труппа раскололась на несколько враждующих лагерей, где одни готовы грудью встать на защиту прежнего директора, а другие решение минкульта горячо одобряют и поддерживают.

В общем, есть от чего пойти голове кругом. И вполне возможно, сторонним наблюдателям лучше было бы вообще не вникать в бесконечные склоки внутри ГАТОБА, тем более, что правых и виноватых там найти будет несколько затруднительно – аргументы противоборствующих сторон как правило одинаково убедительны и по театральному эмоциональны.

Однако на практике, все происходит по-другому. И практически от каждого внутри ГАТОБного скандала через некоторое время начинает потряхивать буквально полстраны, уж больно далеко расходятся «круги по воде», а в орбиту разбирательств, как уже говорилось выше, втягиваются все новые и новые персоналии. Вот и в случае с Аей Калиевой на свет появилось очередное открытое письмо с требованием не только вернуть Каюпову на должность, но и отправить в отставку министра культуры Актоту Раимкулову. Точнее, так представил это обращение в своем Instagram режиссер Ермек Турсунов, особо отметив, что казахстанские артисты недовольны деятельностью главы Минкульта:

«В центре скандала снова министр культуры. Люди недовольны ее деятельностью, просят президента вмешаться и принять меры….Люди ведь просят спасти их от такого министра».

Заодно Турсунов заявил, что «те люди, что занимали и занимают ответственные посты, провалили свою работу. Они не видят или же не хотят замечать того, что происходит в стране и мире. Добровольно они в отставку не подадут. Значит, по ним нужно принимать решения. Но для этого необходима политическая воля. Политическая прозорливость…»

А еще чуть позже случилось то, что очень часто происходит с казахстанскими «открытыми письмами», – часть «подписантов» заявило о том, что вообще ничего не подписывали, а еще часть сообщили, что хоть подписывали, но при этом читали текст невнимательно или не полностью и насчет требования об отставке министра были не в курсе.

Через некоторое время была собрана пресс-конференция, на которой несколько именитых артистов утверждали, что Турсунов, мягко говоря, был не прав. Появилось и еще одно «открытое письмо», в котором прежние «подписанты» (то есть те, кто якобы требовал отставки министра) заявили, что «Ермек Турсунов под предлогом этого письма потребовал отставки Актоты Раимкуловой, с чем мы категорически не согласны. Свои субъективные взгляды по отношению к министерству режиссер не должен навязывать нам. Не надо привлекать к этому людей культуры и искусства. Несмотря на то, что Ая Калиева – наш соратник, хороший специалист, мы не хотим вмешиваться в кадровую политику Минкультуры и не имеем возражений против нее»…

Короче говоря, опять начался небольшой околотеатральный, или точнее – околокультурный «сумасшедший дом». Одни склоняют министра Раимкулову, другие – директора Калиеву, третьи – режиссера Турсунова (который, к слову, в прошлом году сам был героем открытого письма со стороны уже деятелей кино, в котором Ермека Турсунова обвиняли в «неприкрытом давлении, агрессии и манипулировании» а также организации травли бывшего председателя Союза кинематографистов Ахата Ибраева).

Как это все влияет на состояние культурного пространства в целом, наверное, говорить не надо. И так ясно, что самым отрицательным образом.

Поэтому не удивительны и западные рейтинги, свидетельствующие о том, что местное культурное наследие находится где-то в районе плинтуса с перспективой дальнейшего движения вниз. А вот как можно было докатиться до такого неприглядного состояния имея в общем-то неплохой изначальный потенциал и весьма немалые ежегодные бюджетные ассигнования – уже удивительно.

Хотя что значит «немалые ассигнования»? Это с какой стороны посмотреть. С одной стороны, вроде как тот же Минкульт бьется за каждую тенгушку и та же Актоты Раимкулова в ходе своей недавней отчетной встречи с гордостью отрапортовала о том, что в прошлом году удалось сэкономить более 5,7 миллиардов тенге бюджетных средств (из них только 1, 2 миллиарда сбереглось путем секвестрования празднеств в честь 175-летия Абая). А с другой…

Вот только некоторые попавшие в поле зрения широкой общественности траты министерства за прошлый год (очевидно, из числа тех, без которых нельзя было обойтись несмотря на весь режим карантинной экономии).

В частности, несмотря на пандемию и «удаленку», министерский аппарат, судя по всему, испытывал острую потребность в дополнительном автотранспорте представительского класса. Для этого, в период с марта по декабрь было выделено 39 миллионов 663 тысяч тенге, на которые были арендованы пять автомашин, этого самого представительского класса (вместе с водителями и техобслуживанием).

На четыре миллиона было закуплено ноутбуков (числом всего в пять штук, по цене 800 тысяч тенге каждый). Они достались структурному подразделению министерства РГП «Казреставрация», которое очевидно нуждалась в столь мощной оргтехнике.

Не была забыта и наука социология. Так, на сайте госзакупа появилось предложение провести два актуальных исследования. Одно называлось «Мониторинг восприятия населением отечественного продукта культуры, уровень удовлетворенности качеством услуг в сфере культуры и искусства», а второе: «Ценностные ориентиры казахстанского общества в контексте задач программы «Рухани жангыру». Изначально, министерство готово было заплатить за каждое по 5 миллионов 59 тысяч тенге, но в итоге удалось договориться с поставщиком на сумму в 8 миллионов 80 тысяч тенге за обе работы (то есть, по 4 миллиона 40 тысяч тенге соответственно). Так что и здесь, можно сказать, соблюдался небольшой «режим экономии».

Да и вообще, экономия-экономией, но есть в работе министерства направления, которые секвестрам почти не подвержены. Если даже не сказать наоборот – происходящее там можно охарактеризовать либо цитатой героя Савелия Крамарова из фильма «Большая перемена» про «аттракцион неслыханной щедрости», либо вспомнить уверенность мультяшного раджи о том, что «золота не может быть слишком много».

Наверное уже понятно, что речь идет о кинематографе, его производных и самое главное – государственной поддержке неутомимой «творческой» энергии некоторых местных деятелей этого «важнейшего из искусств». (Последняя цитата приведена мной несколько коряво, что впрочем, абсолютно соответствует положению дел в отечественной кинематографии)…

(Продолжение следует)