Детки в чиновничьей клетке: Минпросвещения несет добро в школьные массы

Чиновники от образования решили переплюнуть самих себя и разработали такой комплексный план по борьбе с детскими суицидами и насилием, что к 2025 году наказывать можно будет всех.

Рождение этого документа, как это традиционно бывает в казахстанской практике, было продиктовано не желанием министерства повлиять на ухудшение статистики детских преступлений и преступлений против детей, а распоряжение президента. В Комплексном плане по защите детей от насилия, превенции суицида и обеспечения их прав и благополучия на 2023–2025 годы «Бала қорғау» так и написано, что ранее принятых государством мер (а они включают в себя несколько действующих приказов самого министерства, а также региональных решений) недостаточно, поэтому летом 2022 года последовало поручение Касым-Жомарта Токаева.

Его выполнили, придумав 80 целей и задач, из которых 40 требуют финансирования, то есть придуманы новые статьи расходов из бюджета. Перечислим некоторые из них:

• на введение в госшколах дополнительных штатных социальных педагогов;
• на обучение работников организаций образования методам составления социального портрета семьи (профайлинг), ведения кейс-менеджмента, профилактике насилия в отношении детей (2,2 млрд. тенге на 2023–2025 годы);
• на создание спецмедцентров по реабилитации детей, пострадавших от негативных явлений;
• на социальный патронат над проблемными детьми;
• на разработку программы по профилактике и снижению насилия в организациях образования;
• на цифровизацию процесса работы Комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав;
• на повышение численности и зарплат штатных школьных психологов;
• на создание национального регистра детских травм и смертности среди несовершеннолетних;
• на повышение квалификации врачей-психиатров;
• на обучение работников организаций образования методам профилактики суицида среди несовершеннолетних с рассмотрением реальных кейсов (391 млн. тенге до 2025 года);
• на организацию и проведение супервизии для педагогов-психологов, психологов, социальных педагогов организаций образования (то есть на контроль и кураторство);
• на открытие новых видов организаций дополнительного образования для обеспечения занятости подростков;
• на принятие мер по ограничению регистрации несовершеннолетних на платформах TikTok, Instagram, Facebook, WhatsApp, ВКонтакте без разрешения законных представителей;
• на модернизацию онлайн-кабинета психолога в части введения инструментариев для работы с детьми аутодеструктивного поведения;
• на введение административной ответственности первых руководителей административно-территориальных единиц за низкий показатель Индекса благополучия детей в регионе
• на кино, сериалы и ролики про стрессоустойчивость молодежи.

Кроме того, в рамках этого плана будут разработаны Родительский и Детский кодексы, а также введена административная ответственность первых руководителей административно-территориальных единиц за низкий показатель Индекса благополучия детей в регионе.

Ожидания к концу реализации плана подстать самому плану:

• повышение эффективности межведомственного взаимодействия;
• снижение количества насилия в отношении детей на 5% ежегодно (2022 год – 719 фактов);
• снижение количества суицида и его попыток на 5% ежегодно (2022 год – 155 фактов, 309 – попыток);
• увеличение количества педагогов, работающих в сфере охраны прав детей из расчета 1 педагог-психолог, социальный педагог на 500 детей (2022 год – 1 педагог-психолог на 1500 учащихся);
• увеличение доли педагогов, работающих в сфере охраны прав детей, охваченных повышением квалификации ежегодно на 33%;
• повышение уровня правовой защищенности детей на 3% ежегодно (2022 год – 87,1%);
• повышение уровня воспитанности школьников на 5% ежегодно (новый показатель);
• увеличение охвата досугом детей до 100%;
• 100% охват учащихся правовыми мероприятиями.

На бумаге это все вполне можно будет исполнить, а учитывая гарантированное наказание за плохие показатели, план, скорее всего, даже перевыполнят.

Психолог, руководитель фонда Just Support Светлана Богатырева считает документ сырым, дублирующим уже имеющиеся в стране механизмы борьбы с негативными явлениями детства.

– Если бы все реально работало, особенно уже созданная психологическая школьная служба, больше ничего и не нужно было бы. Бюджетные деньги просто утекают в песок, и это – показатель неэффективной работы. Не вижу смысла снова возвращаться к старым ошибкам. Следует принять, что если негативные показатели все равно растут, значит, все делается сильно не так.

– Речь о том, что сейчас на 1 школьного психолога приходится 1,5 тысячи детей, а по нормам должно быть 500. Но мы-то знаем, что проблема даже не в отсутствии детских психологов, а в том, что в госучреждениях они не хотят работать из-за низкой оплаты труда, поэтому там профессионалы не задерживаются.

– Да. И меня поразил пункт про повышение квалификации психологов по работе с аутодеструктивным поведением. Указаны гигантские суммы – почти 400 млн. тенге на 3 года. И это только на профилактику, и только суицида. Речь идет о «работниках в организаций образования», то есть об учителях, которые, по логике министерства, должны профилактировать суициды. Педагоги должны учить детей! Ощущение, будто бюджеты расписаны под кого-то. Идет ежегодное финансирование без эффективного результата, но упорно продолжают.

– Что, по-вашему, делают не так?

– Психологов давно должны были разделить функционально. Например, в новом плане есть норма о том, что вводится ставка психолога, который будет работать с деструктивным поведением. И норма нагрузки на 1 психолога снизится до 500 детей, то есть число штатных школьных психологов вырастет. Это хорошо. Но в этом же документе указано, что психологам добавят часы по работе с классом. То есть их и разгружают и загружают одновременно.

По-хорошему, в школе на 1500 учащихся должны быть как минимум 7 узкоспециализированных школьных психологов: по работе с педагогами, по инклюзии, по аутодеструктивному поведению, по девиантному поведению, по работе с начальными, средними и старшими классами. Потому что все 7 категорий – разные люди, с которыми работают разные методики. Но сейчас фактически на 1 психологе лежат все функции одновременно плюс повсеместный контроль.

– Вы заметили, что план предусматривает не так уж и много полезных для детей инициатив, которые отвлекали бы их от деструктива? Отнимая соцсети, ничего не предлагают взамен.

– Мне импонируют пункты про спортивные секции и кружки, а также намерения 100-процентного охвата всех детей дополнительным образованием. Но денег пока на это нет, судя по документу. На самом деле, про допобразование – сильное заявление. Осталось исполнить.

– Как вы считаете, реабилитация жертв насилия, буллинга и зависимостей в Специализированных медицинских республиканских центрах, которые планируют создать, будет эффективной мерой помощи? Их там точно вылечат путем оказания типа квалифицированной помощи?

– Ключевое слово здесь действительно «типа», потому что все упирается в кадры. В госструктурах с ними беда. С одной стороны, в этом нововведении есть здравое зерно.

Я, например, сталкивалась на консультациях с детьми, которых бьют дома и которым некуда идти. Чаще именно их разыскивают волонтеры и полиция. Так вот, для них в Казахстане нет никаких кризисных центров. В шелтеры, которые есть, принимают вместе с мамами, а несовершеннолетнего ребенка даже консультировать без ведома родителей нельзя. Так что кризисные центры для детей нужны, но явно не в форме закрытых медицинских стационаров. Может быть, такие центры отдали медикам, потому что у Минздрава на них есть бюджеты. Но лечить там детей, пострадавших от насилия, точно не должны.

– Как вы себе представляете работу «социального патроната», которому в будущем предстоит комплексно сопровождать детей из неблагополучных семей социальной помощью? Сейчас есть инспекции по делам несовершеннолетних, и даже людям в погонах не всегда удается повлиять на ситуацию в трудных семьях. А социальные работники вообще без властных полномочий что сделают?

– На самом деле, социальный патронат – идея замечательная, чтобы профилактируемые дети не сразу попадали в руки правоохранительной системы. Грубо говоря, если в школе замечают за ребенком проявления жестокости и агрессии, сначала им занимается социальная, а не карательная система. Это же очень хорошо! Но чтобы это сопровождение было эффективным опять же, социальный работник должен выполнять функцию некоего старшего товарища, который поможет советом, рекомендацией без ущерба для психики ребенка. Вопрос – действующие соцработники с их квалификацией и мотивацией таковыми быть могут? Страшно представить, какой профайлинг социально неблагополучным семьям они начнут составлять.

На мой взгляд, сначала государству нужно всех этих квалифицированных специалистов выучить. Тогда есть смысл на ближайшие 4–5 лет приостановить реализацию плана, а уже потом, имея в распоряжении четкие идеи и тех, кому можно будет доверить их реализацию, стартовать.

– Все продумали. Чтобы не брать на себя 100% ответственности, государство разработает Родительский и Детский кодексы.

– Это вообще нонсенс. Кодекс – это юридический документ, который по статусу даже выше любого закона. И все, что анонсируется в этом будущем родительском кодексе, уже давно прописано в разных законах. Зачем дублировать и нагружать систему ненужными и лишними документами?

Про запреты регистрации детей в соцсетях без разрешения родителей и создание общереспубликанского родительского чата – то же самое, из области фантазий авторов Комплексного плана. У меня впечатление, что все это оказалось в документе по принципу «лишь бы написать, бумага стерпит». Ну как министерство хочет контролировать использование социальных сетей детьми под контролем родителей, если даже ведущие мировые IT-компании, предлагающие самые продвинутые системы родительского контроля, и то еще до сих пор не дали идеального решения?

Более-менее ясно становится, как работников системы образования будут стимулировать к исполнению всех новых норм, когда видишь формулировку, что за несоблюдение индексов детского благополучия предусмотрена административная ответственность первых руководителей. Естественно, начнутся механические приписки и гонка регионов за индексы. Снова уйдем в совсем другое русло.

Пока этот план все еще проект, нужно его переписывать и убирать преждевременные задачи, к реализации которых не готовы объективно. А сэкономленные деньги можно потратить на расширение штата школьных психологов и повышение их квалификации и зарплат. Чтобы уж совсем наверняка, в министерстве могут еще раз внимательно изучить действующие НПА в области защиты прав детей и противодействия насилию и буллингу, и начать работать.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора