Что выполнено и что не выполнено из прошлогоднего послания президента? (Часть вторая)

Тема выполнения (или не выполнения) президентских поручений, озвученных в рамках очередного послания, так или иначе поднимается в стране достаточно регулярно.

Вот и в нижней палате парламента спикер Нурлан Нигматулин на днях пытался добиться от вице-министра информации и общественного развития Кемелбека Ойшыбаева четкого и ясного ответа на вопрос – как реализуется требование главы государства принять меры по защите от кибербуллинга?

– Прошел год. Что вы, как уполномоченный орган в сфере информационной политики, предприняли для выполнения поручения главы государства?

В ответ вице-министр поведал о создании реестра учета интернет-ресурсов, в который попали аж 45 тысяч порталов, размещающих противоправную информацию. С ними, по словам докладчика, «проводится работа, направляются уведомления, предписания и обращения».

А для пущей наглядности чиновник похвастался и творческим подходом, выразившимся в «создании специальных документальных фильмов и роликов, которые направлены на профилактику данного вида буллинга».

Спикер Нигматуллин к министерской креативности отнесся скептично и сделал вторую попытку добиться более предметного ответа:

– Вы еще мультфильмы создайте. Слушайте, конкретно что сделано? Вы понимаете, вы сейчас оптимистичную цифру еще дали – 20–30%, у вас и 10% возврата нет от социальных сетей, кто там реагирует на ваши уведомления. Вам же ставилась задача не увеличить объем уведомлений. Вам конкретно ставилась задача дословно: принять меры, если необходимо, и на законодательном уровне по защите граждан он кибербуллинга. Защиты граждан. Что есть в мировом опыте, что вы можете сегодня предпринять?

Вице-министр подумал и повторил тезис о том, что «Министерство информации проводит анализ и направляет обращения. Ведомство находится на постоянном контакте с администраторами всех соцсетей».

Очевидно поняв, что разговор пошел по кругу, председатель Мажилиса оставил тему, попросив представителя министерства впредь «ответственно отнестись к поручению президента и тщательнее проработать данные вопросы».

Судя по всему, очередной попыткой борьбы с кибербуллингом стал законопроект «О внесении изменения и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам защиты прав детей», в настоящее время проходящий обсуждение в парламенте и уже вызвавший острую дискуссию в обществе. По крайней мере, разработчики и инициаторы поправок, помимо всего прочего предусматривающих ограничение работ социальных сетей и мессенжеров, если они отказываются открыть свои представительства на территории РК, обосновали важность документа именно защитой от кибербуллинга в целом и ограждения от него детей в частности.

Насколько эффективна именно такая мера мы сейчас обсуждать не будем, а лишь отметим, что по факту президентское поручение оказалось просроченным по срокам исполнения, а приведенный выше фрагмент общения Нурлана Нигматуллина с вице-министром Кемелбеком Ойшыбаевым весьма показателен в плане того, насколько трудно добиться от ответственных лиц четкого и однозначного ответа на вопрос- что конкретно сделано в той или иной отрасли.

Тонкости «безурожайной политики»

Вернемся к уже поднятой ранее проблеме модернизации АПК.

Казалось бы, в послании четко и ясно поставлена проблема: «Серьезным барьером остаются технологически устаревшие системы орошения. Потери воды достигают 40%. Для вододефицитного Казахстана такие показатели недопустимы. Нужно обеспечить нормативно-правовое регулирование данной сферы, а также разработать экономические стимулы для внедрения современных технологий и инноваций».

В нынешнем году республика в полной мере ощутила на себе все прелести «засухи», а товарные потери от этого бедствия нам всем еще предстоит ощутить на себе в течение грядущей зимы.

Безусловно, стихийные бедствия относятся к категории «форс-мажора», но вот можно ли отнести к чему-то неожиданному и чрезвычайному, обострение засухи в засушливых регионах?

Меры по организации научного подхода при ведении агропроизводства должны были быть сформулированы в новом национальном проекте по развитию АПК до 2026 года, поручение о разработке которого, было дано в послании-2020. Документ действительно был разработан достаточно оперативно, в феврале нынешнего года, уже в апреле поступил на рассмотрение президента, после чего опять вернулся к разработчикам. Сам Касым-Жомарт Токаев, комментируя свое решение вернуть проект на доработку, указал на его чрезмерную «размытость»:

– Документ является очень обширным, так как в него включены все направления отрасли и приведены все возможные меры как системного, так и реализационного характера. Нацпроект должен быть абсолютно прикладным, с фокусом на решение узловых аспектов развития...

Чиновники приступили к доработке и через некоторое время профильное экспертное сообщество с некоторым удивлением узнало о том, что в первую очередь были «доработаны», а точнее изменены сами сроки действия нацпроекта. То есть, в изначальном варианте проект разрабатывался на период 2022–2026 годы, что было вполне логично, поскольку действующая отраслевая госпрограмма рассчитана на 2021–2025 годы, но уже в процессе «доработки» Минсельхоз внезапно «перебил» цифры на 2021–2025.

Наблюдатели мгновенно предположили, что это отнюдь не случайная «опечатка». Во-первых, под маркой сокращения срока действия стало возможным не подводить итоги мягко говоря неудачной реализованной текущей госпрограммы, где были не выполнены два ключевых пункта – увеличение экспорта переработанной продукции и производительности труда в 2,5 раза. Во-вторых, новый (и кстати увеличенный до 4,9 триллионов тенге) бюджет, таким образом пододвигался для исполнения на год раньше.

– Новая программа еще не принята, но уже провалена, – заявил директор Союза производителей органической продукции Казахстана Арсен Керимбеков в своем комментарии одному из крупнейших профильных изданий страны «QazakZerno», – Все сказать боятся, но никто в этом не сомневается. Мало того, что в ней повторяются старые ошибки, так еще и никакой стратегической задачи не обозначено. Ведь раньше развитие предполагалось (и подкреплялось бюджетным финансированием) для достижения какой-то цели. Взять тот же мясной проект – при всех нюансах, это понятная и по сути своей верная задача. А в новом проекте что? Просто прожить, распределить «бабки» – и всё. Других задач нет. Почему мы пишем программу, которая вообще не касается реальной жизни людей? То, что говорит экспертное сообщество, никто не слушает и во внимание не принимает…

Между тем, работа над проектом продолжалось, и в частности, в мае этого года в него внесли пункт о необходимости выделения из республиканского бюджета 43,3 миллиардов тенге на цифровизацию АПК, а так же уточнена общая сумма, требуемая на техническое переоснащение – до одного триллиона тенге.

С тех пор о документе вообще ничего не было слышно до нынешнего сентября, когда к теме разработке этого нацпроекта обратился новый министр Ербол Карашукеев. Причем уже в рамках реализации нового президентского послания. По словам недавно назначенного главы ведомства, проект будут очень хорошим, в нем будет заложено техническое перевооружение отрасли и увеличение валовой продукции сельского хозяйства, повышение производительности труда, а также выполнение требований по рациональному использованию земель. Кроме того, «в целях системного мониторинга эффективности субсидий будет принята методика эффективности субсидирования АПК».

В итоге, складывалось впечатление, что побудительным импульсом к подготовке качественного проекта стало президентское послание образца 2021 года. Но ни как ни прошлогоднее послание, в рамках которого этот нацпроект, собственно, и должен был быть не только создан, но уже обсужден на всех уровнях и утвержден.

А сам Касым-Жомарт Токаев в ходе недавнего совещания по социально-экономическому развитию Мангистауской области (катастрофически пострадавшей от засухи) раскритиковал медлительность чиновников при оказании помощи нуждающимся фермерам и в очередной раз вернулся к теме научного подхода к ведению сельского хозяйства:

– Уполномоченное министерство должно внести научно обоснованные предложения по развитию сельского хозяйства в пустынных районах. Изучите передовой международный опыт, особенно опыт Израиля…

Можно даже не сомневаться, что чиновники «уполномоченного министерства» теперь героически преодолеют все карантинные межгосударственные барьеры и отправятся изучать опыт Израиля с утроенным вниманием (вопрос, что им мешало не только изучить, но и успешно внедрить этот опыт за последние 30 лет, наверное из категории риторических). А сам проект национальной программы в части конкретики так и может остаться в исходном состоянии до выработки «научно обоснованных предложений»...

Два извечных «приоритета»

Примерно в таком же состоянии находится и другой важный (и, как правило, даже именуемый «приоритетным») раздел послания, посвященный развитию системы здравоохранения.

«Нужно поставить на ноги отечественную фармацевтическую отрасль. Все базовые лекарства и медицинские изделия должны производиться в Казахстане. Это вопрос национальной безопасности. Со следующего года ожидаю по этому направлению конкретных результатов» – говорилось в документе.

Конкретные результаты (в виде намерений, разумеется) скорей всего заложены в принятом ранее комплексном плане развития фармакологической промышленности да 2025 года, в котором предусмотрено импортозамещение лекарств. А пока фармакологическая промышленность развивается (точнее, «встает на ноги»), доля продукции отечественных предприятий составила в первом полугодии текущего года 15,3%, а на долю импортной продукции пришлось 84,7 процентов от стоимостного объема рынка. В целом же, объем импорта лекарственных средств в первом полугодии вырос на 19% и составил более 600 миллионов долларов США.

«За январь-июль 2021 года в страну завезли 12,4 тысяч тонн медикаментов на сумму 615,8 млн. долларов США. Рост в натуральном выражении составил 70,7%, в денежном – 92,4%», – говорится в опубликованной на днях информации проекта по мониторингу экономики Казахстана «ЕnergyProm». Прямой рост цен при этом составил 3,3 процента.

Что же касается непосредственно кадрового обеспечения отечественного здравоохранения, то в послании особо говорилось о том, что «пандемия остро поставила вопрос о подготовке докторов редких специальностей: эпидемиологов, инфекционистов, реаниматологов, пульмонологов, кардиологов», в связи с чем правительству было поручено «составить долгосрочный прогноз обеспечения кадрами медицинских учреждений». Возможно, такой документ где-то и существует, однако никаких данных о его разработке и презентации пока нигде публично не озвучивалось…

Что же касается второй «приоритетной» сферы – образования, то достаточно большая часть поручений (на радость профильным администраторам) носила долгосрочный характер, типа обеспечить к 2025 году 100-процентный охват детей до шести лет дошкольным воспитанием и обучением. Возможно, работа по этому обеспечению ведется, хотя, согласно недавно озвученным данным, проблема с детскими садами по-прежнему стоит в республике весьма остро. Только в одном Алматы в очереди в детские садики состоят более 43 тысяч детей в возрасте от 1 до 6 лет и более 18 тысяч детей – от 3 до 6 лет.

Немногим лучше ситуация (в процентном отношении охвата) и в остальных населенных пунктах. Так что, оптимистичных прогнозов на 2025 год, думаю, не решится дать никто, тем более что аналогичная проблема поднималась еще в 2015 году во время озвучивания очередного послания Нурсултаном Назарбаевым:

«Другой вопрос – нехватка детских садов. Поручаю для кардинального сокращения дефицита мест в дошкольных организациях в течение трех лет дополнительно направить 20 миллиардов тенге. Но в этом вопросе не надо увлекаться тратой государственных денег – частный бизнес должен мощно пойти, их надо заинтересовать. Акимы должны максимально заняться этой работой – привлечением частного сектора. Проблему надо полностью решить в течение трех лет».

С тех пор, прошло уже практически шесть лет, а «воз и ныне там». Разве что сроки отодвинулись еще на четыре года.

Не очень оперативно следовала реакция даже на поручения точечного характера, например – на сокращение государственного финансирования профессиональных спортивных клубов:

«В условиях дефицита финансовых средств нет смысла содержать профессиональные спортивные клубы полностью за государственный счет. Миллиарды тенге из бюджета государства и квазигоскомпаний расходуются неэффективно».

Еще в мае этого года стало известно о том, что, несмотря на однозначность поставленной задачи, вопрос о продолжении содержания Фондом национального благосостояния «Самрук-Казына» финансируемых им спортивных проектов в виде хоккейного клуба «Барыс», футбольного клуба «Астана», велоклуба « Astana-Premier Tech» и баскетбольного клуба «Астана» отнюдь не снят с повестки дня.

По крайней мере в ходе брифинга в Службе центральных коммуникаций, председатель Комитета по делам спорта и физической культуры Министерства культуры и спорта Серик Сапиев, в ответ на вопрос журналистов о том, ждать ли продолжения финансирования «Самрук-Казына» ФК «Астана» и ХК «Барыс» в 2021 году, сообщил:

– Вопрос финансирования клубов – велокоманды, «Барыса», футбольной команды и баскетбола, нами рассматривается. Мы знаем, что у клубов есть свои обязательства, которые они должны выполнить перед международными организациями, своими спортсменами. Почему это делается? Потому что эти команды участвуют на международной арене и поднимают имидж Казахстана. Та же самая велокоманда как успешно выступает в велогонках мировых. Сейчас нет информации по конкретному распределению бюджетных средств, но это рассматривают.

Аналогичным образом «рассмотрелся» вопрос местного (то есть, акиматовского) финансирования областных футбольных клубов. И в большинстве случаев, решение по нему было вполне положительным, и даже как в случае с Шымкентом – без видимого секвестра бюджетных средств.

Особую остроту эта тема получила после провального выступления сборной Казахстана на Олимпийских играх, когда вопрос ревизии выделенных средств встал со всей прямотой. Так что вполне возможно, к призывам из президентского послания 2020 года о бессмысленности государственного содержания профессиональных спортклубов все-таки начнут прислушиваться в следующем финансовом году…

Эта злосчастная «цифра»

В свете состоявшегося на днях оглашения обвинительного приговора в отношении бывших вице-министра финансов Руслана Енсебаева и экс- заместителя председателя комитета информации Министерства информации и общественного согласия Алибека Ескендирова (оба чиновника отвечали за сопровождение проектов цифровизации в своих ведомствах, но из-за коррупционных правонарушений были осуждены на четыре года лишения свободы каждый) безусловно, будет интересно узнать насколько кропотливо были исполнены поручения в области развития IT-технологий:

«Развитие рынка IT, инжиниринговых и других высокотехнологичных услуг – это не только создание добавленной стоимости и рабочих мест внутри страны, все больше возможностей появляется и для экспорта таких услуг за рубеж. Важно раскрыть данный потенциал. Крупные государственные и частные компании тратят десятки миллиардов тенге на разработки и приложения иностранных игроков. Правительству следует наладить взаимовыгодное сотрудничество между промышленностью и IT-отраслью».

Этим строкам послания, предшествовала критика президента Токаева по поводу очевидного провала целого ряда «цифровых программ», озвученная незадолго до отчетного доклада министра цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности РК Аскара Жумагалиева:

«Выявились серьезные системные недостатки. Министерство образования вынуждено перейти на уроки по телевидению. Разрекламированная система E-Learning, как шутят остряки, «крякнулась». В E-gov также наблюдались перебои».

Тему фактического провала государственной программы «Цифровой Казахстан» с ее многомиллиардным бюджетом, в те дни обсудили и в парламенте. Особенно, в части создания «Умных городов», технологии которых не работали, и на практике этих самых «Умных городов» так и не появилось.

Министр Жумагалиев тогда, впрочем, отделался лишь президентским замечанием, и логично было бы предположить, что все ошибки и недочеты 2020 года будут исправлены в 2021-м. Правда исправлять это предстояло уже новой команде «цифровизаторов» во главе с Багдадом Мусиным, так как министр Жумагалиев конце июля 2020 года все-таки был освобожден от занимаемой должности, а в сентябре и вовсе уехал послом в Нидерланды.

Некоторые промежуточные итоги этой работы были подведены на совместном заседании палат парламента в июне нынешнего года, в ходе обсуждения отчета правительства и Счетного комитета об исполнении республиканского бюджета за 2020 год.

Ознакомившись с текстами самого отчета и выводами Счетного комитета, депутат Айкын Конуров заметил, что «технологическое развитие подменяется внедрением цифровизации на производстве. Хотя сам по себе показатель использования цифровых технологий не ведет к росту инновационной активности и созданию новых продуктов. В отчете сообщается о создании 100 тысяч рабочих мест за счет цифровизации. Однако, большая часть из них создана лишь в электронной коммерции – перевод сферы общественного питания и торговли на систему доставки. Это все достижения в цифровизации?»

Вопрос на некоторое время «повис в воздухе», а затем случился тот «гранд-финал», который до сих пор будоражит общественное мнение страны – подписание грандиозной сделки правительства РК с российским «Сбербанком» о создании платформы цифрового правительства.

Не вдаваясь в техническую сторону самого договора и его целесообразности для страны, нельзя не согласится с главным тезисом нынешнего обсуждения – сам факт подписания такого соглашения, свидетельствует о полном недоверии к квалификации отечественных специалистов в области цифровизации, всех местных платформ и доказывает провал предыдущих программ в этой области

«Фракция ДПК «Ак жол» в предыдущие годы неоднократно критиковала провалы в работе информационных систем как отдельных министерств, так и ситуацию с цифровым развитием в целом. Особенно очевидной недееспособность существующих платформ стала с началом пандемии весной прошлого года, когда «посыпались» электронные услуги в системе здравоохранения, социального обеспечения, образования, налогообложения, сельского хозяйства. Тогда же вскрылось неэффективное использование многомиллиардных сумм, годами выделяемых государством на цифровизацию, в том числе через увеличение внешнего долга страны… Фактически, подписание указа о соглашении означает провал предыдущих программ цифровизации госуслуг, а также выделявшихся на это миллиардов долларов за последние 5–10 лет. Сколько именно государственных средств было затрачено на цифровизацию в предыдущие годы – как на правительственном уровне, так и на уровне отдельных министерств и акиматов? Кто несет ответственность за это?» – в частности говорилось в обращении парламентской фракции «Ак Жол», озвученном в сентябре этого года.

Любопытно, что подписание «Меморандума о сотрудничестве в цифровой трансформации Казахстана в рамках концепции Data Driven Government» (так правильно называется этот документ) в ходе Восточного экономического форума (ВЭФ), проходившего 2–3 сентября этого года, состоялось буквально сразу после озвучивания третьего президентского послания, в котором много говорилось о той же цифровизации, была поставлена задача вырастить 100 тысяч высококлассных IT-специалистов и нарастить экспорт услуг и товаров цифровой отрасли как минимум до уровня 500 миллионов долларов США. Правда, к 2025 году и при условии «полной перезагрузке государственного сектора». Очевидно, частью этой перезагрузки является появление новых платформ, для создания которых под государственные гарантии Казахстана открывается кредитная линия между казахстанской компанией «Национальные информационные технологии (НИТ) и АО «Сбербанк» на сумму в эквиваленте до 500 миллионов долларов. Деньги поступят в российских рублях в срок до первого квартала 2022 года.

В принципе, об этой сделке официально сообщалось еще в апреле нынешнего года (где раскрывались и многие ее подробности), но тогда, похоже, никто кроме специалистов не обратил на нее никакого внимания и все продолжали увлеченно следить за прогрессом местной цифровизации, а именно гадали – «завалится» ли после всех «работ над ошибками» дистанционное обучение в новом учебном году, или все-таки уроки можно будет проводить без особой нервотрепки?

В итоге, произошло то, что произошло, и как в этой связи оценивать успехи отечественных «цифровизаторов» в части реализации предыдущих президентских поручений становится немного непонятно...

Безусловно, дать однозначную оценку того, сколько поручений из прошлогоднего послания было выполнено, а сколько нет, будет невозможно – самих поручений слишком много (в принципе, можно считать таковыми буквально каждый тезис документа), а сроки их реализации в большинстве случаев четко не определялись.

Не так давно, экономист Олжас Худайбергенов подсчитал, что предыдущие президентские послания выполняются в среднем на 20–30 процентов и причиной этого навал излишнюю бюрократию в государственных структурах.

Есть и более скептические оценки, когда эксперты обращают внимание на то, что большинство системных проблем кочует из одного послания в другое.

Да и то, что озвучиваемые месседжи приносят ощутимый экономический эффект тоже под некоторым сомнением:

– Из года в год во всех статьях и выступлениях тезисы остаются одни и те же. Главная ценность Казахстана – стабильность и согласие, – говорит в одном из своих интервью политолог Данияр Ашимбаев. – Но это не самостоятельные ценности, это инструменты. Согласие в обществе и политическая стабильность изначально должны были дать государству возможность провести экономические реформы, улучшить жизнь общества, но во многом стали просто лозунгами. Мы уже два десятилетия занимаемся диверсификацией экономики. Но бюджет как зависел от нефти, газа и металлов, так на них и висит. Госпрограммы вроде и реализуются, а отдачи нет. Евразийская интеграция набирает обороты – все больше заключается соглашений, но где обещанный экономический эффект? А ведь задача диверсификации – это не рост числа людей ею занимающихся и рост средств, выделяемых из бюджета, а конкретное количество работающих, конкурентоспособных предприятий. Задача социальной политики – рост благосостояния людей. Но не просто за счет выплат из бюджета, а так, чтобы люди имели возможность заработать эти деньги. За все эти годы у нас пропал смысл во всех начинаниях, которые у нас были. Начинания остались, а смысла в них уже нет...

В целом же, большинство специалистов и наблюдателей сходится в одном – до тех пор, пока на государственном уровне не будет проводиться не «точечная», а системная работа над анализом степени исполнения предыдущих посланий и предметная «работа над ошибками», все подобные документы будут либо иметь форму либо благих намерений, либо (что еще хуже) являться поводом для новых бюджетных заявок без продуманной стратегии их последующей реализации. И тогда останется лишь радоваться тому, что ответственные чиновники требуют себе меньшие суммы «под послание». Все равно – реальной отдачи от них пока не предвидится.