Право не делать выбор
В прошлом году на международной конференции по безопасности в Мюнхене президент Токаев участвовал в беседепод названием «География имеет значение».
Модератор беседы, Ричард Хаас, президент Совета по международным отношениям (Вашингтон), объявляя это название, явно чувствовал (это было заметно по его интонации), что география поднята на почти недосягаемую высоту – на тот момент в США только жизни черных имели значение. Обращаясь к Касым-Жомарту Токаеву, Ричард Хаас отметил, что Казахстан, как в сэндвиче, зажат между Россией и Китаем. А его вопрос звучал так: это хорошо или плохо? Ответ Касым-Жомарта Токаева был таким: Это реальность. Хорошо это или плохо, но это реальность. И дальше объяснил, что Казахстан стремится получить выгоду от сотрудничества с обеими странами. Но ведь Россия – это очень маленькая экономика, продолжал Ричард Хаас, а Китай – очень большая. Токаев заметил, что Россия, несмотря на определенные экономические проблемы – мощная военная держава. «И все же, кто из этих двух соседей для вас более выгоден?» — не унимался Хаас. «Оба», — ответил Токаев, улыбнувшись. «А США и Европа? Они, конечно, не соседи, но они что-то значат для вас?» —спросил Хаас. «Да, — сказал Президент, — с Европой и США у нас очень хорошие отношения, и они очень важны для нас». Есть такие вопросы, которые загоняют отвечающего в своего рода камеру, над которой висит вывеска, обозначающая твое место в этом мире. Отказ от выбора – серьезное нарушение правил игры, и нужны немалые усилия для того, чтобы за тобой признали право на это.
Насколько я помню, Касым-Жомарту Токаеву вопросы о том, какая страна для Казахстана важнее и насколько принцип многовекторности соответствует политическим реалиям и национальным интересам, приходится слышать с начала 90-х годов.
Рассмотрим 1995 год в казахстанской внешней политике. В январе было подписано Соглашение о партнерстве и сотрудничестве с Европейским Союзом, сроком на 10 лет с дальнейшей автоматической пролонгацией. Этот рамочный документ стал основой для правовой базы развития отношений с Европой по очень широкому спектру вопросов, хотя важнее всего для обеих сторон были экономические, что хорошо видно из текста Соглашения. Европа – наш главный экспортный рынок, а Евросоюз всегда занимал первое место среди наших торговых партнеров.
Практически одновременно мы участвовали в создании первой версии Таможенного союза вместе с Белоруссией и Россией, а также расширяли институциональную базу Центрально-азиатского союза, куда на начальном этапе входили также Узбекистан и Кыргызстан. В январе 1995 года было подписано Соглашение о Таможенном союзе, а в феврале того же года – Соглашение о Межгосударственном совете Центрально-азиатского союза. Забегая вперед, заметим, что оба этих проекта — и евразийский, и центрально-азиатский закончатся провалом, но Казахстан при поддержке России и Узбекистана будет сразу же запускать на месте прежних новые интеграционные проекты. Евразийский проект будет медленно двигаться вперед, а центрально-азиатский провалится еще раз и в конце концов объединится с евразийским в форме ЕврАзЭс. Но Узбекистан к тому времени заработает острую аллергию на само слово «интеграция» и откажется от участия в любых подобных проектах.
Вопросы обороны и безопасности Казахстан также выстраивал на многосторонней основе. В развитие положений подписанного в 1992 году и вступившего в силу в 1994 году Договора о коллективной безопасности в феврале 1995 года была принята Концепция коллективной безопасности стран СНГ, которую принято считать прообразом ОДКБ. К сегодняшнему дню из Договора и из Организации вышли Азербайджан, Грузия и Узбекистан. Хотя совместные учения и поставка российского оружия участникам по льготным ценам происходят постоянно, мы со временем наладили военно-техническое сотрудничество с Китаем, Турцией, Израилем и Европой.
При этом Казахстан продолжал развивать партнерские отношения с НАТО. В 1992 году мы вступили в Совет Североатлантического сотрудничества (позднее переименован в Совета Евроатлантического партнерства), в а 1994 году присоединились к инициативе «Партнерство во имя мира». В 1995 году значимых событий не произошло, но с 2003 года регулярно проводятся учения Казахстан-НАТО «Степной орел» (в прошлом и в этом году их не было в связи с пандемией), а в 2009 году в Астане прошел III Форум безопасности Совета Евроатлантического партнерства.
Одновременно с коллективной безопасностью Казахстан занимался созданием системы кооперативной безопасности – по примеру ОБСЕ, которая тогда была еще СБСЕ, то есть Совещанием по безопасности и сотрудничеству в Европе. Азиатская версия СБСЕ стала называться Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии, но до первого саммита было еще далеко. В марте 1995 года начала работу Специальная рабочая группа по подготовке СВМДА на уровне министров иностранных дел.
В середине марта состоялся третий саммит Организации экономического сотрудничества (Иран, Пакистан и Турция – учредители с 1962 года, в 1992 году присоединились страны Центральной Азии, Азербайджан и Афганистан). Эта организация относится к числу тех, про которые на протяжении десятилетий говорит одно и то же: с большим, но нереализованным потенциалом. Последний саммит, впрочем, позволил некоторым экспертам утверждать, что потенциал этот вскоре будет раскрыт благодаря взаимодействию с китайской Инициативой пояса и пути. В мае 1995 года главы мы вместе с другими государствами СНГ подписали Конвенцию о Межпарламентской ассамблее государств — участников Содружества Независимых Государств. А в августе 1995 года в Бишкеке прошел третий саммит тюркоязычных государств (Тюркский совет тогда еще не был создан). Короче говоря, многовекторность в 1995 году была абсолютно такой же, как и сегодня.
Официальная позиция Казахстана, озвученная Нурсултаном Назарбаевым, заключалась в том, что Казахстан – мост между Востоком и Западом. Первый Президент повторял эту мысль неоднократно, в своих книгах, на международных форумах и на встречах Астанинского клуба.
Позиция не новая и не уникальная, мостом себя объявляли многие страны. Сэмюэл Хантингтон, автор концепции столкновения цивилизаций, считал такой подход неправильным. Если ты мост между двумя цивилизациями, то сам ты не относишься ни к одной из них и, следовательно, лишен идентичности, лишен внутреннего содержания.
Конечно, речь шла не об идентичности, их у Казахстана целый букет – тюркская, исламская, кочевая, евразийская. Называя себя мостом, мы принципиально отказывались от выбора между тем, что нам в готовом виде предлагала международная система. Казахстан предпочел создавать те геополитические проекты, которые отвечали его национальным интересам и совпадали с его видением мира. Они не были оригинальными по своей конструкции и часто копировали уже сложившиеся международные структуры. Но у наших проектов было важное отличие от тех же европейских – они никогда не были направлены на защиту внутреннего рынка и допускали участие государств в нескольких экономических блоках одновременно. Таможенные барьеры по внешнему контуру стали появляться сравнительно недавно, уже в рамках ЕАЭС.
В последние годы мы любим жаловаться на Россию: она, мол, своим агрессивным поведением настроила против себя США, те ввели против нее санкции, эти санкции на нас тоже сказываются. Но и против Китая США тоже вводят санкции. И эти санкции, вполне вероятно, скажутся на нас. Китай виноват? А против Ирана Штаты вообще в свое время ввели самые жесткие санкции. И наше стремление к иранским портам потеряло всякий смысл, а железная дорога от Актау до Бандар-Аббаса оказалась никому не нужна. Виноват Иран? Или, может быть, это США не могут ужиться ни с кем из наших соседей? Ричард Хаас мог бы спросить: Казахстан зажат между антироссийскими, антииранскими и антикитайскими санкциями. Какие из них Вам больше нравятся?
Не только соседи, но и братья-турки тоже под американскими санкциями. И членство в НАТО их не спасло. Пока что эти санкции точечные, в ответ на покупку российских комплексов С-400, но американскому Конгрессу только дай начать и уже не остановишь. Турцию тоже стали обвинять в агрессивном поведении – Сирия, Карабах, Кипр. Плюс подавление демократии внутри страны. Что ж нам, и о выходе из Тюркского совета теперь стоит задуматься?
Сам термин «многовекторность» постоянно критиковался отечественными экспертами, но не по существу, а либо с позиций семантики (вектор указывает направление, а как можно двигаться по нескольким направлениям сразу), либо с позиции цивилизационного выбора (нельзя сидеть на двух стульях сразу).
На Западе к термину ни вопросов, ни претензий не было, там его интуитивно понимали правильно, хотя порой и довольно своеобразно. Лет пятнадцать назад в кулуарах международного форума я спросил у одного американского эксперта: что Казахстан должен сделать, чтобы улучшить отношения с Европой и США? Я ожидал, что речь пойдет о демократических реформах, однако ответ американца был краток и афористичен: «нужно, чтобы ваша нефть шла в правильном направлении». В июне 2006 года Казахстан присоединился к проекту нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), российские СМИ глухо поворчали, но в Вашингтоне многие претензии к Казахстану были сразу сняты. Там понимали, конечно, что БТД – лишь один из нескольких маршрутов экспорта казахстанской нефти, причем далеко не главный. На тот момент уже были запущены нефтепроводы КТК (до Новороссийска) и Атасу-Алашанькоу (на Китай), продолжал работать построенный еще в 1968 году трубопровод Атырау-Самара. Эти три маршрута экспорта нефти остаются основными и сегодня, их постоянно расширяют и модернизируют. Но присоединение к БТД стало наглядной демонстрацией казахстанской многовекторности. Наша нефть идет в Россию, Китай и в Турцию. И каждое из этих направлений нашей петрополитики мы готовы развивать.
Конечно, отношения Казахстана с любым государством и любой международной организацией, при всей их равной важности для нас имеют количественное измерение. Число встреч на высшем и высоком уровне, объем двусторонней торговли, интенсивность взаимных поездок граждан и пр. Но есть при этом и фактор географии – значение Кыргызстана и Узбекистана для нас определяется совсем не размерами взаимной торговли. Центральную Азию Казахстан всегда рассматривал как сферу своих особых интересов, как регион, где он должен утверждать свое лидерство. Уже в качестве лидера Центральной Азии Казахстан участвует в работе всех международных организаций, представляя в них, при необходимости, интересы всего региона, как это было во время нашего председательства в СБ ООН в 2018 году.
Важно отметить, что функцию моста Нурсултан Назарбаев переносит и на весь тюркский мир. В своей статье, которой открывается сборник, посвященный 10-летию Нахичеванского соглашения о создании Тюркского совета, он пишет: «Следует помнить, что тюркские народы издревле играли важную роль живого моста между цивилизациями Востока и Запада, Севера и Юга, а также служили ключевым элементом Великого шелкового пути». Нетрудно заметить, что Елбасы говорит фактически не о тюркских народах, география расселения которых была очень обширна и со временем менялась. Он имеет в виду те современные тюркские государства, которые входят в Тюркский совет. И он помещает их в современную геоэкономическую систему координат с международными транспортными коридорами Север-Юг и Восток-Запад, с китайскими инфраструктурными проектами Инициативы пояса и пути.
Периодически призывы сделать наконец цивилизационный выбор сменяются вынесением приговора и решительной констатацией: все, многовекторности конец, нам придется сделать выбор в пользу (дальше вставляется милая сердцу эксперта цивилизационная парадигма). При этом МИД продолжает следовать прежним курсом многовекторности.
В Концепции внешней политики Казахстана до 2030 года в числе базовых принципов названы «многовекторность, прагматизм и проактивность, означающие развитие дружественных, равноправных и взаимовыгодных отношений со всеми государствами, межгосударственными объединениями и международными организациями, представляющими практический интерес для Казахстана».
На мой взгляд, наиболее точно позицию Казахстана определила Марлен Ларюэль, которая прекрасно знает и нашу страну, и Россию, и Китай: «Я думаю, что Казахстан имеет право – и должен сделать это – отказаться от выбора в этой бинарной оппозиции «Россия против Запада». Казахстан этим правом воспользовался.
