Фактор добрососедства
В наших краях любят все новое. Новые люди, новые инициативы, новая экономическая политика. Старые у нас только трубы да электросети. А вот китайцы, наоборот, любые свои инициативы обставляют так, чтобы было ясно – они опираются на традицию.
Вот и недавно опубликованный Концептуальный документ по инициативе глобальной безопасности (так его называют сами китайцы, в русских СМИ его обычно называют просто Концепцией) отсылает нас к инициативе, выдвинутой Си Цзиньпином в прошлом году на Боаоском азиатском форуме.
Выглядело это так. Сначала Председатель Си в одном длинном предложении, которое в русском переводе состоит из 150 слов, перечислил те правила, нормы и принципы, на которых должна основываться глобальная безопасность. Потом он обосновал подход к безопасности как к единому и неделимому целому, сравнивая сегодняшний мир со сложной машиной, все детали которой связаны друг с другом, поэтому «попытка снять с нее любую деталь чревата критическим сбоем и тяжелейшими последствиями».
Изложенные китайским лидером принципы представляют собой вариации на тему «панча шилы» – пяти принципов мирного сосуществования, предложенных еще в начале 50-х годов прошлого века в качестве основы для нормализации отношений между Индией и Китаем, конфликтовавшим в то время из-за Тибета. Это уважение суверенитета и территориальной целостности, взаимное ненападение друг на друга, невмешательство во внутренние дела, равенство и взаимная выгода, мирное сосуществование. С тех пор эти пять принципов легли в основу внешнеполитической риторики Китая. В 2014 году в Пекине торжественно отметили 60-ю годовщину провозглашения пяти принципов. В своем выступлении на открытии Боаоского форума Си Цзиньпин их тоже упомянул.
Концепция инициативы глобальной безопасности содержит шесть принципов, двадцать приоритетов и пять механизмов сотрудничества. Но этим ее содержание не исчерпывается. В китайской традиции все слова мудрецов, будь то Конфуций, Лао Цзы или Сунь Цзы должны быть прокомментированы и другими мудрецами. Когда я был студентом, на уроках китайского языка мы читали Конфуция так: сначала отрывок из «Лунь юя» на древнекитайском, потом его перевод на современный китайский, потом комментарии одного ученого, другого ученого, а в завершение – комментарий нашего преподавателя. Впрочем, и в переводе на другие языки эти тексты практически всегда сопровождаются хотя бы минимальными комментариями, без них они просто непонятны.
Так же точно обстоит дело сегодня с инициативами китайского лидера. Например, когда-то Си Цзиньпин выступил с инициативой «Один пояс, один путь» (сегодня китайцы ее называют «Инициатива пояса и пути»). Я помню, в Ак Орде долго ждали, что к ним в руки попадет документ, похожий на те, что принято готовить у нас – некий План мероприятий по реализации инициативы Председателя КНР. План, в котором есть графа «мероприятие», есть графа «ответственный», есть дата и форма завершения. Ничего похожего так и не появилось. Стали даже думать, что это секретный документ. Журналисты, изнывая от любопытства, приставали с вопросами к китайскому послу: расскажите, что такое «Один пояс, один путь»? Посол, просветлев лицом, с воодушевлением говорил примерно следующее: «Инициатива пояса и пути – это луч света, рассеивающий темноту недоверия и открывающий чудесные перспективы для всего человечества».
То же самое сегодня происходит с Инициативой по глобальной безопасности. Ее официальная презентация состоялась 21 февраля на специальном форуме «Инициатива по глобальной безопасности: китайское решение дилеммы безопасности». Напомним, что под дилеммой безопасности понимается такая ситуация в международных отношениях, когда принимаемые одним государством меры по обеспечению своей безопасности воспринимаются другим государством как угроза собственной безопасности. С интерпретацией инициативы выступил министр иностранных дел КНР Цинь Ган. Он отметил, что Инициатива по глобальной безопасности уходит корнями в выдающуюся традиционную культуру Китая, которая дорожит миром, и проистекает из независимой и самостоятельной мирной внешней политики и практики. На протяжении долгого времени, будучи ответственной державой, Китай всегда поддерживал мир, развитие, сотрудничество и взаимную выгоду, принимал на себя ответственность за мир во всем мире и искренне вносил вклад в глобальную безопасность.
Отношение политиков и аналитиков западной школы к очередной китайской инициативе было достаточно сдержанным: много красивых слов, но что за ними стоит? За ними стоит китайская дипломатия, которая сегодня говорит от имени самого крупного торгово-инвестиционного партнера большинства стран. Как отметил в своём докладе Цинь Ган, обеспечивать глобальную безопасность – значит активно продвигать диалог для мирного решения острых вопросов, поощрять конфликтующие стороны к разрешению споров путем диалога и урегулированию разногласий путем консультаций. Меньше чем через месяц, 10 марта, при активном посредничестве Пекина Иран и Саудовская Аравия договорились о восстановлении дипломатических отношений. В Вашингтоне вынуждены признать: мы бы этого сделать не смогли. Саудиты и иранцы все последние годы не просто занимали противоположные позиции по всем проблемным вопросам Ближнего Востока, они вели прокси-войну в Йемене. Теперь появилась надежда на то, что йеменский конфликт может быть урегулирован мирным путем. Некоторые считают, что это не просто удар по ближневосточной политике администрации Байдена, это начало новой, «постамериканской» эры на Ближнем Востоке.
Эксперты отмечают, что посредниками пытались выступить и Макрон, и Ирак, однако это оказалось под силу лишь КНР. Почему? Конечно, есть фактор экономической зависимости: Китай главный покупатель саудовской нефти, а для Ирана он главный торговый партнер. Но важнее, конечно, то, что работу китайской дипломатии на ближневосточном направлении возглавил сам Председатель Си. Он лично завершил создание экономического фундамента китайского присутствия на Ближнем Востоке, приняв участие в работе первого саммита Китай – ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива). На форуме отмечалось, что Китай – крупнейший торговый партнер для стран региона и важнейший рынок для экспорта нефти. В своем выступлении на саммите Си Цзиньпин предложил пять новых направлений сотрудничества – энергетика, финансы и инвестиции, инновации и новые технологии, аэрокосмическая сфера, языки и культура. В принятом по итогам саммита заявлении отмечалось общая позиция сторон по ситуации в Йемене, Ираке и Афганистане.
В феврале этого года состоялся государственный визит президента Эбрахима Раиси в Китай. В ходе визита было подписано множество соглашений и контрактов на сумму 3,5 млрд. долларов. Детали контрактов не раскрывались, поскольку Иран находится под американскими санкциями. А в совместном заявлении фиксировались общие подходы к решению международным проблемам: мультилатерализм, невмешательство во внутренние дела, а также государственный суверенитет и территориальная целостность Китая (то есть право КНР на присоединение Тайваня).
Противоречия между Тегераном и Эр-Риядом никуда не делись, поэтому говорить о политическом сближении не стоит. Но признаки нормализации отношений налицо. Министр финансов Саудовской Аравии заявил, что не видит проблем, которые могли бы помешать саудовским инвестициям в Иран. Ведутся переговоры о возобновлении прямого авиасообщения между двумя странами.
Кроме того, вслед за КСА приступили к нормализации отношений с Ираном и союзники саудитов. О восстановлении отношений с Тегераном объявили Мальдивы. Начались переговоры с Бахрейном, о готовности нормализовать отношения заявила Ливия. А самые ожидаемые последствия нормализации ирано-саудовских отношений – это прекращение войны в Йемене (Иран там поддерживает хуситов) и выход Ливана из затяжного политического кризиса (там Тегеран поддерживает Хезболлу).
Видимо, неслучайно практически синхронно с Китаем свое присутствие на Ближнем Востоке обозначила и Россия. Если китайское влияние на Ближнем Востоке опирается на торгово-инвестиционные возможности Пекина, то влияние России в этом регионе связано в первую очередь с использованием военной силы.
15 марта в Москву прилетел Башар Асад и делегация, включающая министров обороны и иностранных дел. Президент Сирии – частый гость в Москве, но, как отмечают все наблюдатели, обычно его визиты не афишируются, они носят полузакрытый характер, а сейчас это официальный визит со всеми протокольными мероприятиями. И как раз во время этого визита в Москве происходит встреча в «астанинском формате» на уровне заместителей министров иностранных дел Ирана, России, Сирии и Турции. Стоит отметить, что 10 марта официальный представитель МИД КНР Мао Нин заявила, что Китай требует от США немедленно прекратить незаконную оккупацию Сирии и вывести оттуда свои войска. Плюс к тому 15–19 марта Иран, Китай и Россия проводят военно-морские учения в Оманском заливе.
Многие наблюдатели сегодня рассматривают внешнюю политику Китая с точки зрения его позиции в российско-украинском конфликте. Периодически раздаются заявления: ну вот, сейчас Си Циньпин скажет Путину «хватит» и тому придется вывести войска с Украины. Неизвестно точно, о чем между собой говорят президенты России и Китая, но война пока продолжается. Весьма вероятно, что Пекин предпочел бы бесконфликтный мировой порядок, собственно, об этом неоднократно говорилось и в докладе Си Цзиньпина, и в выступлении Цинь Гана. Но при этом ответственность за конфликт Пекин возлагает на Соединенные Штаты и Европу, а не на Россию.
Поэтому во время предстоящего в ближайшее время визита в Москву лидеры двух стран про Украину, конечно, вспомнят, но лишь в контексте нежелания США и их марионеток решать спорные вопросы путем диалога. А в целом серьезные люди будут обсуждать серьезные вопросы – нефть и газ, маршруты их доставки, а также перспективы развития БРИКС и ШОС.
Многие эксперты интерпретируют китайско-российское сотрудничество с позиции «кто кого использует». Одни пишут, что коварный Путин вскружил голову доверчивому Си, который еще с детства находится под впечатлением силы и могущества Советского Союза. Другие уверены, что Китай стремится обеспечить себе доступ к российскому сырью по минимальной цене в обмен на обещания.
Конечно, и Китай, и Россия в своей внешней политике исходят из своих национальных интересов. Но общая граница, общее видение основ нового мирового порядка и общая угроза в лице Соединенных Штатов и их союзников превратили Пекин и Москву в стратегических партнеров.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора
