Алматы, Хорог, Нукус. Все хотят перемен, но получают новые уроки.
Драматические события января в Алматы, мая в Горном Бадахшане и июля – в Каракалпакии заставляют задуматься о том, что наш регион проходит тестирование на прочность государственной власти. Итоги тестирования неоднозначны – власть выстояла, но сами риски и угрозы сохранились. Надолго ли – это во многом будет зависеть от того, сможет ли государство исправить допущенные ошибки и привлечь внешние ресурсы для снижения рисков. Анализ событий показывает, что устранение всего комплекса причин, которые привели к насилию в наших странах, требует длительной и системной работы. Разумеется, нужны и оперативные меры, в том числе усиление сотрудничества спецслужб и правоохранительных органов стран региона. Еще лучше, если все страны Центральной Азии наконец-то приступят к разработке собственной региональной стратегии развития.
Не будем сейчас останавливаться на трагических событиях января – мы о них уже писали. Перейдем сразу к Горному Бадахшану, где в мае этого года вспыхнули волнения, ответом на которые стала спецоперация и уничтожение нескольких неформальных лидеров.
Хотя номинально уровень суверенитета у памирцев не слишком высок (автономная область), зато он реален. На Памире со времен гражданской войны 1992-1997 годов реальная власть принадлежит нескольким полевым командирам и их кланам. Горный Бадахшан можно считать образцом конфликта между формальными и неформальными институтами власти. Государственная власть в Душанбе назначает своих представителей на все официальные должности в ГБАО. Но местные жители эту власть не то что не признают, они вынуждены с ней мириться, они ей подчиняются, но они ее презирают, причем презрение свое не особенно и скрывают.
Ситуация на Памире зависит от способности центральных властей и местных авторитетов договориться о распределении полномочий, а затем исполнять достигнутые договоренности. Поскольку суть соглашений заключается не распределении парламентских кресел, а в контроле над потоками контрабанды и наркотрафиком, они частенько нарушаются.
То, что памирцы отличаются от жителей равнин в языковом и этническом плане, а главное – являются не суннитами, а исмаилитами, способствует скорее их сплоченности в противостоянии с центром, чем развитию межкультурного диалога. Душанбе, со своей стороны, никакого доверия и симпатии к местным элитам не испытывает, а диалог с Хорогом предпочитает вести в форме войсковых спецопераций. Крупнейшая такого рода спецоперация, известная как «однодневная война», была проведена 24 июля 2012 года. Она привела к многочисленным жертвам с обеих сторон, в том числе мирных жителей. Местные авторитеты заявили о том, что их боевые отряды сложили оружие, а сами они сдались на милость властей. Фактически произошло силовое утверждение формальных социально-политических институтов, которым в повседневной жизни было не на что опереться, поэтому они довольно быстро стали вытесняться институтами неформальными, основанными на традициях, религии, родоплеменной иерархии.
И в этой иерархии на место убитых или бежавших из страны полевых командиров времен гражданской войны (памирская диаспора сегодня есть не только в России, но и во многих европейских государствах) пришли молодые спортсмены, правозащитники, журналисты, которые могли не только организовать акции протеста, но профессионально обеспечить их информационное сопровождение, а также внимание к событиям со стороны международных правозащитных организаций, в том числе на уровне ООН. При этом параллельно с новыми общественными активистами в регионе появились и новые вооруженные группы, связанные чаще всего с контрабандой и наркотрафиком, которые никуда не исчезли.
Спецоперация, начавшаяся 18 мая этого года с участием армии, была официально названа антитеррористической и имела свою предысторию, связанную с убийством при задержании одного из местных жителей, бойца ММА, еще в ноябре прошлого года. Возникло общественное движение, требовавшее справедливого расследования этого убийства и периодически проводящее акции протеста. Душанбе то шло навстречу требованиям этого движения, то арестовывало его активистов. В итоге было принято решение о проведении очередной спецоперации, которая завершилась ликвидацией последнего из «старой гвардии» полевых командиров Мамадбокира Мамадбокирова.
В Узбекистане с полевыми командирами не боролись, там собирались провести всенародный референдум по внесению поправок в конституцию. Не потому, что это такой модный челлендж в Центральной Азии, а чтобы строить «Новый Узбекистан». Но в автономной Каракалпакской республике обсуждение поправок привело к массовым беспорядкам, сожженным автомобилям, введению войск и жертвам с обеих сторон.
Причина протестов – предлагаемые поправки убирали из конституции автономный статус Каракалпакии и ее право на выход из состава Узбекистана. Лишали суверенитета, если применительно к этой территории уместно говорить о суверенитете. Жителям республики, точнее, каракалпакам, составляющим в ней относительное большинство, это не понравилось. 1 июля начались акции протеста, которые, после попыток полиции вмешаться, быстро перестали быть мирными.
Узбекский президент в этой ситуации продемонстрировал способность действовать быстро и эффективно, комбинируя гибкость и твердость, сочетая строгое соблюдение закона с активизацией неформальных институтов. Он сразу же вылетел в Нукус для оценки ситуации и встречи с общественностью, после чего объявил, что из перечня поправок будут убраны все, относящиеся к каракалпакскому суверенитету. Но поскольку это не остановило насилие, 2 июля Шавкат Мирзиеев подписал указ о введении на территории Республики Каракалпакстан чрезвычайного положения на один месяц. Указ предполагает ограничения на свободу передвижения, проверку документов и личный досмотр, заперт на проведение мирных собраний и забастовок, временное изъятие оружия и боеприпасов у всех физических и юридических лиц. Для охраны жизненно важных объектов в Каракалпакию вводятся войска. После этого президент РУ вторично прилетел в Нукус и выступил перед депутатами Жокаргы Кенеса – местного парламента.
В своем выступлении он дал такую интерпретацию событий: «1 июля 2022 года в городе Нукус группа лиц, прикрываясь лживыми лозунгами, завоевала доверие граждан, ввела их в заблуждение, не подчинилась законным требованиям властей, устроила хаос, попыталась захватить здания местных органов государственной власти. 2 июля 2022 года они продолжили акты вандализма на центральных улицах административного центра республики, игнорируя требования о прекращении действий, направленных на нарушение общественного порядка. Кроме того, некоторые лица, принимавшие участие в беспорядках, пытались вызвать столкновения с правоохранителями, насильственно вторгались на охраняемые территории, забрасывали здания камнями и различными предметами. Во время марша по городу они нанесли значительный ущерб объектам инфраструктуры. Они разбили окна зданий и устроили пожары. Несколько групп попытались захватить здания Нукусского городского управления внутренних дел и Управления национальной гвардии с целью получения оружия. Воспользовавшись своим численным преимуществом, эти люди напали на сотрудников правоохранительных органов, жестоко избив их и нанеся тяжелые травмы».
Шавкат Мирзиеев также напомнил депутатам о том, что было сделано государством для развития автономной республики: «За последние пять лет объем строительных работ увеличился в 3,5 раза. Запущены десятки новых производств, современные агрокластеры, совместные предприятия. В республике построены, реконструированы и отремонтированы тысячи новых объектов. В частности, сданы в эксплуатацию многие детские сады, общеобразовательные и специализированные школы, вузы, объекты здравоохранения, науки, культуры и спорта. Охват дошкольными учреждениями детей детсадовского возраста увеличился с 32 процентов в 2017 году до 75 процентов».
Важно подчеркнуть, что отношение узбекских властей к Каракалпакии было принципиально иным, чем у таджикских властей к Горному Бадахшану. Для Душанбе экономическое развитие автономии никогда не было приоритетом, был важен лишь контроль над ней.
Политика Ташкента в последние годы была прямо противоположной. 11 ноября 2020 года президент Узбекистана принял постановление «О мерах по комплексному социально-экономическому развитию Республики Каракалпакстан в 2020–2023 годах». В нем было все – от развития инженерной и транспортной инфраструктуры и создания свободной экономической зоны «Каракалпак–агро» до внедрения в местных школах «положительного опыта Финляндии в сфере образования». Запланирован запуск 1359 инвестиционных проектов, создание 17,5 тыс. новых рабочих мест, освоение прямых иностранных инвестиций в размере 523 млн долларов, а также направление одного миллиарда долларов от международных финансовых институтов на реализацию «важных инфраструктурных проектов». Впрочем, условия жизни в регионе остаются очень сложными. О многом говорит, например, поставленная в этом плане задача доведения уровня обеспечения услугами канализации жителей Нукуса и центров Тахиаташского и Ходжейлийского районов с 14,1 до 20,2 процента.
4 апреля этого года Правительство утвердило программу социально-экономического развития Каракалпакстана до 2026 года. Документ устанавливает точки и драйверы роста региона и ставит цель за 5 лет увеличить ВРП и промышленное производство в 1,5 раза.
Таким образом, в пустынный и неблагоприятный для жизни регион направлялись немалые по меркам Узбекистана бюджетные деньги. К чему это привело? К тому, надо полагать, что контроль над ними, их распределение и освоение стали основной целью политического процесса, в котором участвовали местные элиты.
Что общего у каракалпаков и памирцев? Во-первых, свое региональное самосознание. Оно складывается из этнических, языковых, религиозных элементов, а цементируется экономическим фактором. Защита своих, сопротивление чужим – это закон выживания таких сообществ, спаянных родоплеменными узами. Во-вторых, альтернативная экономика, которая для местных жителей дополняет, а чаще заменяет экономику «официальную». Местные авторитеты или полевые командиры эту альтернативную (то есть криминальную) экономику выстраивают и контролируют, обеспечивая участие в ней местного сообщества и распределяя доходы от нее «по справедливости». Это может быть наркотрафик и контрабанда, как в ГБАО, могут быть бюджетные деньги, осваиваемые в рамках нескончаемых программ социально-экономического развития, как в Каракалпакии. Важно то, что контроль над криминальной экономикой осуществляют свои, которые, конечно же, демонстрируют заботу о своих. Причем не в форме планов и программ, а на уровне конкретных людей. Модель помощи в целом такая же, как в фильме «Крестный отец».
Отсюда и протесты, когда «чужие» пытаются всю власть забрать себе. Это не потому, что памирцы и каракалпаки такие архаичные. Сочетание этих двух факторов – ощущение своей особенности и экономической обделенности одинаково действует везде. Во французской Бретани, например, в этом году начались массовые беспорядки после того, как на президентских выборах во второй тур вышли Макрон и Ле Пен, тогда как бретонцы поддерживали левого Меланшона.
Заметим, что Узбекистан – это наш непосредственный сосед. Да и Каракалпакия – регион для нас не чужой, с 1925 по 1930 годы он входил в состав Казахской АССР в качестве автономной области. А сегодня трудовые мигранты из Каракалпакии проживают в западных областях Казахстана, принимают активное участие во всех наших акциях протеста. Кстати, на этот раз они снова вышли на митинги – в поддержку своих соотечественников.
Поэтому реакция нашего МИДа была оперативной, лаконичной по форме, но более чем определенной. «Приветствуем и поддерживаем решения высшего руководства Узбекистана по стабилизации ситуации в Республике Каракалпакстан» – вот ключевой тезис заявления, опубликованного дипломатическим ведомством 3 июля.
Заявление российского МИДа содержало в себе оценку произошедшего: «беспорядки в г.Нукусе были спровоцированы нарушителями закона и вылились в акты насилия и вандализма. Имеются человеческие жертвы и пострадавшие, в том числе среди сотрудников правоохранительных органов Республики Узбекистан». И, разумеется, поддержку Ташкента: «Приветствуем предпринимаемые руководством Узбекистана меры и уверены, что они будут способствовать полной нормализации обстановки в этой части страны».
Первая реакция Евросоюза была сдержанной. Брюссель заявил, что признаем шаги, предпринятые президентом Мирзиёевым, чтобы быстро отреагировать на обеспокоенность общественности по поводу предложенных конституционных поправок. Брюссель также призвал власти к открытому и независимому расследованию событий и обеспечению прав человека, в том числе на свободу выражения мнений и свободу собраний. Европейцы и американцы давно уже вышли на новый уровень развития общества – у них мирных граждан расстреливают не полицейские, а другие столь же мирные граждане. Например, в торговом центре в Копенгагене или во время парада по случаю Дня независимости в Чикаго. И к властям тут претензий ни у кого нет. Ну, разве что полицейские в США, в очередной раз расстреливая негра, установят рекорд по числу выпущенных в него пуль – тогда да, «Black lives matter» и «No justice, no peace».
Интересно, что памирская оппозиция, не существующая в виде какой-то единой организованной структуры, а состоящая из разных групп за рубежом и в Таджикистане, пытается как-то связать ситуацию на Памире с резонансными событиями в других странах. Например, январские события в Казахстане обсуждались так: сейчас президент Рахмон заявит, что в Горном Бадахшане действуют иностранные террористы и попросит ввести войска ОДКБ. То есть, использует «опыт Казахстана» по мифическому «расстрелу мирных граждан руками российских солдат». А эпизод войны на Украине, связанный с демонстрацией Киевом трупов мирных жителей, якобы убитых российскими войсками при отступлении из Бучи, использовался для сравнения при описании жертв спецоперации на Памире. Нетрудно увидеть, что оппозиция обращалась не к событиям как таковым, а к их медийной интерпретации, данной антироссийской пропагандой.
Поскольку Горный Бадахшан граничит не с Россией, а с Китаем (китайские компании сегодня едва ли не единственные инвесторы в местную экономику), то и антикитайская тема появилась в оппозиционных СМИ. Пока что в виде цитат американских наставников: «После сокрушительного поражения неформальных лидеров ГБАО в ходе военной операции в мае-июне некоторые наблюдатели прогнозируют углубление экономического проникновения Пекина в регион, где уже наблюдается китайское военное присутствие в непосредственной близости от Афганистана».
Это еще раз подтверждает хорошо известный казахстанцам закон борьбы за демократию – оппозиция в сегодняшнем мире лишь тогда получает признание и финансирование демократических стран и фондов, когда ясно обозначает свою антироссийскую и антикитайскую позицию. Можно не сомневаться, что за событиями в Нукусе тоже увидят и руку Москвы, и экономическую экспансию Пекина.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора
